До смерти старшей сестры моей матери я за несколько месяцев видела странные картинки, связанные с ней. Например: она в пустыне варит коровье сердце. Или она падает в людном месте, но никто ей не помогает. Я так и не осмелилась рассказать об этом матери. Но отчаянно пыталась подтолкнуть маму к каждодневному общению с ней, зная, что мама станет себя винить, что редко говорила с сестрой перед её кончиной.

Я думала, что это предвидение касается конкретно этой сестры матери. Но когда подобные картинки начали посещать меня и по поводу другой, и та также через время скоропостижно скончалась, я поняла. В информационном потоке я могла ловить картинки из ближайших будущих событий, связанных либо со мной, либо с моим окружением.

Куратор как-то рассказывал, что на ветке реальности были оставлены метки, которые миновать не получится, хоть ты тресни. В процессе я убедилась, что это похоже на правду.

Мои сёстры в качестве способностей тоже многое умели. Младшая, по крайней мере, никогда этого передо мной не скрывала. Здорово, что с ней я могла говорить как есть. Забавно, что и родились мы с ней в один день, но с интервалом в двенадцать лет. Считаю, это тоже намек на то, что наши души сплетены, и эта игра проигрывается для нас обеих каким-то очень важным образом.

Но я не знала, до конца ли реальны мои близкие… существуют ли они? Или это тоже я? Призма моего внутреннего? Меня часто пугали мои вопросы, ведь они по большей степени касались сокровенного – моих ближних.

Доедая бутерброд из холодильника и высунув голову из своего смартфона, сестра провела рукой по моему лбу и тут же дала заключение:

– Милая, ты очень сильно горишь. Давай вызовем скорую, – обеспокоенно сказала сестра.

– Они собьют температуру, и позже мне вновь придётся испытать этот жар. Его надо прожить. Это моё физическое тело сопротивляется внутренней смене порядка, новой информации и тем переменам, что предстоят…

– Или сопротивляется твоим экспериментам…

– Или…

Я уверила её, что мне хочется спать. Но я знала, как этот жар на меня повлияет. При сильном повышении температуры – до критической шкалы градусника – человек уходит в коматозное состояние. Мне это было на руку. Так можно быстрее окунуться в то самое пограничное состояние для встречи с Куратором, в котором можно поработать над собой без каких-либо усилий.

За время моего познания себя и ухода в различные практики я осознала, что в самых пиковых ситуациях, связанных с самочувствием человека, можно под особыми состояниями зацепиться за крючки своих травм. Ты как бы не ждешь, что в реальной жизни тебя заставят прожить вновь травму, чтобы ты поняла, насколько важно её проработать, а работаешь на опережение. А теперь, когда у меня появился ещё и проводник в мой внутренний мир, который сможет расшифровать какие-то моменты, работа над собой стала особенной. Появился интерес познания своих глубин и возможностей.

Сестра решила остаться у меня. Я постелила ей на кухне и легла вновь на кровать. Глаза горели жутко, но я все же их сомкнула…

***

Стою в коридоре очень маленькой однокомнатной квартиры и слышу, как кто-то громко, на эмоциях, в комнате говорит вслух. Мимо меня пробегает маленькая длинноволосая девочка лет четырех. Казалось, что она не играет, а будто чем-то встревожена, закапывается в куртки, что висят в коридоре. Кто-то её зовет:

– Диана.

Вдруг вспоминаются эти обои в ромбы, пол с неровным линолеумом. За Дианой мимо меня пробежала моя старшая сестра с фразой: «Мама плачет, пойдём к ней». Оставив девочек позади себя, я устремилась в комнату, где напряжение от события вызывало дикую тревогу.