И при этом я по-прежнему была Бри. Только это сокращение было не от имени Бриана, а от имени Брайан. Так решил отец. Меня это устраивало.

Правда время от времени матросы удивлялись тому, что я бываю скрытна. А что мне оставалось делать? Мне приходилось скрытничать. Я ведь взрослела. Моё тело менялось. К счастью, пышной грудью меня природа не наградила, но всё равно… Трудности возникали. У меня ведь не появлялись усы и борода, не грубел голос. Я отшучивалась, и у матрасов вроде бы не зарождались слишком сильные подозрения.

Каждый раз, когда мы прибывали с грузом в какой-нибудь порт, я старалась быть вдали от команды. Так я могла отдохнуть от своих секретов и от необходимости постоянно быть настороже. Иногда в моём одиночестве ко мне присоединялся отец. Не знаю, догадывался ли он, что мне непросто, но его симпатия ко мне точно никуда не делась. Он показывал мне города, куда мы причаливали, рассказывал местные легенды. Может, он что-то и придумывал сам, но узнавать мир рядом с ним мне всегда было интересно.

Я любовалась всем, старалась запомнить всё, что вижу. А ещё я старалась прислушиваться к людям. В разных местах живут разные люди, и все они по-своему удивительны. У них есть, чему поучиться.

Матросы моей тяги к изучению мира не разделяли. На берегу их интересовали лишь женщины и алкоголь. Они уставали за время плавания и пускались во все тяжкие, чтобы забыться. Порой они напивались до такого беспамятства, что я удивлялась, как им после этого вообще удаётся проснуться. Но они были крепкими ребятами. Крепкими и влюблёнными в море. Оно влекло их назад, заставляло очнуться и покинуть очередное место.

К слову… Не могу перестать думать, что в тех местах, где мы останавливались, есть дети вроде меня… Зачатые от моряков, обречённые редко видеть отца. Или вообще не знать, кто он. Я вглядывалась в лица женщин, которые провожали нас в новое плавание. Некоторые из них напоминали мне маму. У них были ожидания, но вряд ли эти ожидания оправдывались.

Большая часть моряков с женщинами даже не прощалась. Пришли на пристань и пришли. Возвращаться к своим случайным подругам ребята не собирались. Они знали, что они остановятся в другом месте, там будут другие женщины, и там тоже можно будет пуститься в ни к чему не обязывающий разврат.

Не могу сказать точно, но скорее всего во всём том разврате и началось то, что потом привело команду моего отца на сомнительный путь. Матросы начинали уставать от длинных плаваний, уничтожающих их физически и морально. Им хотелось чаще кутить и меньше работать. Но жить на те деньги, которые давала честная жизнь, было непросто. И самые бесчестные планы, вероятно, строились за очередной кружкой чего-то крепкого.

Мой отец тоже начинал уставать от этой гонки с волнами. Он старел и понимал, что за долгую жизнь не обзавёлся ничем, кроме корабля. Дома у него не было, его семьёй была его команда и я. В ту пору мне уже нередко мерещилось, что он уже и сам забыл, что я девочка. Для него я была сыном, и он всё чаще задавался вопросом, что нам делать дальше.

Нашу дальнейшую судьбу решил случай… Мы выполняли обычный рейс, везли чай в один крупный порт. Только всё пошло не по плану. Из-за сильного шторма весь товар промок. Когда мы доставили его заказчику, заказчик отказался платить. Отец ругался с ним долго, повышал голос, требовал вознаграждения, но тщетно. Мы остались без денег, а нам нужно было на что-то жить, на что-то снарядить следующее плавание.

Отец отправился на поиски работы. Он надеялся, что найдёт кого-то, кому понадобится что-то перевезти, но наткнулся на другое предложение…