– В самом конце?

– Нет, в середине. В конце делают ребёнку, которому восемь дней.

– Интересно.

– Зашили вокруг, спросили, как я себя чувствую и помогли подняться. Сестра повела меня в комнату, где находятся после операции. Так несколько кроватей. Одна не занята. Ну, я прилёг на неё.

– Было больно?

– Почти ничего не чувствовал, анестезия ещё действовала. У одного парня пошла кровь, и он даже застонал от боли. Его взяли на доработку.

– А у тебя что?

– Всё в порядке. Чувствительность вернулась. Я посмотрел, шов надёжный, кровотечения нет. Медбрат зашёл меня проверить и сказал, что я потихонечку могу убираться восвояси.

– Как ты добрался?

– Вышел на улицу, дождался автобуса и доехал до центральной автобусной станции. Там через пять минут сел на автобус, идущий в Рамот.

– Здорово! И не болело?

– Немного. Сейчас показывать тебе ничего не буду. Пусть пока срастается.

– А какую-то перевязку делать нужно?

– В первое время во имя гигиены следует накладывать лёгкую повязку.

– Мама как держалась?

– Представь себе, она, как поняла, что я сотворил, нашла у себя и принесла мне марганцовку. Сказала промыть ею рану. Это прекрасная дезинфекция. Убивает всё живое.

– Родители молодцы, – спокойно произнёс Илья. – Они уже сознают, что ты идёшь по своему пути. Тормозить не будут, наоборот, помогут. Будь с ними откровенный и благожелательный. Они это оценят.

– Конечно, так и будет. Спасибо, что зашёл. Недельку в ульпан ходить не буду. Буду учить язык самостоятельно. Слава Б-гу, учебников хватает. Ну и Тору читать. Скажи училке, что я приболел.

– Будь счастлив и здоров, братан.

Илья вышел из комнаты.

– У Юры всё нормально. Неделю он дома безвылазно. Потом будет видно.

– Мой папа, твой дед, был обрезан, – сказала мама.

– Мой тоже, тогда ещё успели сделать, – произнёс отец. – Моэль приходил домой, совершал свой обряд и благополучно удалялся. Главное не болтать лишнего.

– Здесь бояться нечего, – улыбнулся Илья. – Кругом одни евреи. Арабы, кстати, тоже все обрезаны. Ну, ладно, я пошёл, Юля ждёт на ужин.

Он вернулся домой в размышлении, стоит ли ему делать обрезание. Юлия спросила, как прошла операция. Когда он поведал ей подробности, она усмехнулась и сказала:

– Его достоинство теперь красивее твоего.

– Мне тоже сделать? – немного уязвлённый спросил Илья.

– Глупый, я же пошутила. Я счастлива таким, какой ты есть.

Она обняла мужа и поцеловала в губы.

3

Уже через два месяца их класс в ульпане заметно поредел. Ушёл высокий симпатичный парень из Питера, работавший системным программистом на гигантском Кировском заводе. Двое устроились на предприятии в промзоне города Маале-Адумим.

В один из дней его отозвал для разговора и Ян.

– Илья, тут такое дело. Мне предложили работу.

– Инженера?

– Да. В компании, которая строит в Писгат-Зеэве.

– Я о нём что-то слышал.

– Это большой район на северо-востоке Иерусалима.

– И ты сомневаешься?

– Немного. Всё-таки иврит надо бы знать.

– Язык – дело бесконечное. Будешь учить его всю жизнь. Но основной словарный запас мы здесь получили. Уже пытаемся говорить и нас это не удивляет. Как сказал Горбачёв, процесс пошёл.

– Такие мысли ко мне тоже приходили.

– Берись, дружище. Пройдись по строительным терминам, составь список слов и выражений.

– Не ожидал от тебя такого совета, Илья.

– Ты с компанией говорил?

– Конечно. Меня принял главный инженер Шломо Котляр. Он ватик, старожил из алии семидесятых годов.

– Котляр понимает, что специалистов с нашим образованием нужно брать на работу. Он увидел, что языком ты не очень владеешь. Но для него это не имеет значение.

– Ты же знаешь, как я говорю на иврите.