Но потомок горного поэта довольно быстро насладился этим впечатляющим видом, продрог и стал карабкаться вниз.

В Коралобосе была школа искусств. Туда первым делом и направился Габриэль с утра. Он пробежался по разным классам, поглядел на вальяжных художников, старательных скульпторов, общительного преподавателя литературы и простаивающие без дела лиры и добрался до актерского класса.

Ванда и Кристина сидели на полу и сплетничали, а Бастиан стоял посреди зала и собирался с духом.

Потомок горного поэта с облегчением подумал о том, что мучительное прослушивание проводить не придется и отказывать плачущим дарованиям в ролях тоже не придется.

Красавице Ванде Габриэль без колебаний отдал главную женскую роль. Кристина сказала, что это нечестно, но Габриэль ее утешил, объяснив, что роль служанки Серции не менее важна для сюжета (тут потомок горного поэта несколько слукавил).

Бастиан Габриэлю особенно понравился – он расположил драматурга своим честным видом и трагичной статью. Габриэль даже пожалел, что не написал для его героя ни одного монолога.

Габриэль был сыном священника. Приход его отца посещали люди благородного происхождения, обладавшие высоким достатком и прекрасными манерами. Выбираясь на воскресную службу, достойные прихожане надевали свои лучшие одежды. Габриэль обожал этот день. Ему нравилось, что приходя к его отцу, люди наряжались, как на бал, но вели себя при этом исключительно сдержанно и чинно. Ему нравилось наблюдать за поведением прихожан во время службы. Мужчины хмурили брови и сосредоточенно смотрели на потолок, женщины взволнованно вздыхали и теребили платочки или ароматизированные четки. Все это они проделывали с видом безграничного смирения и покорности.

Еще потомку горного поэта нравилось участие, которое прилежные прихожане принимали в его особе. Участие это было тем сильнее, что его несчастная мать умерла и в целом мире у бедного мальчика не осталось ни души, кроме отца, который каждую минуту своей жизни был занят тем, что отмаливал грехи своих щедрых прихожан и любовно выписывал им индульгенции.

Со дня трагичной кончины его бедной матери прошло уже лет двадцать, но сердобольные дочери города продолжали лить слезы, обращаясь к нему, называть его бедным сироткой и подносить скромные подарки вроде пряников, орехов, марципана, изящных безделушек и расшитых вручную платков.

Когда в церкви проходила служба, Габриэлю нравилось забраться под самый свод и следить за порядком. Изредка порядок нарушался каким-нибудь шаловливым юнцом, которого за это тут же отчитывали. Габриэль любил наблюдать за этими сценами, набивая себе рот орехами.

В раннем детстве во время одной из таких служб Габриэль и обратил внимание на Принца и Арабеллу. Ему и раньше приходилось видеть семейство ювелира Барольда, но в этот день Сара, жена почтенного ювелира, произвела на него особенно сильное впечатление своими слезами и подарками. Сара была крайне сдержанной и даже холодной женщиной, но ей свойственно было порой впадать в приступы истого нервного возбуждения. Ее длинные сухие пальцы яростно стискивали четки из вишневого дерева, худое тело отчаянно раскачивалось, глаза были зажмурены, а губы шептали страстные молитвы. Барольд, в противоположность своей жене, сидел неподвижно и угрюмо смотрел прямо перед собой.

Дети этой всеми уважаемой пары, сидевшие по бокам от родителей, были похожи на двух маленьких ангелов. Рыжеволосая Арабелла, смиренно сложив руки на коленях, спокойно и радостно слушала песнопения, а Принц, откинув голову на обитую бархатом спинку скамейки, не тревожимый ни трясущейся рядом с ним женщиной, ни монотонным голосом святого отца, безмятежно спал.