См. : Дробышевский С. А. История политических и правовых учений: основные классические идеи. М. : Норма, 2007. С. 187.

Петрухин И. Л. Человек как социально-правовая ценность // Государство и право. 1999. № 10. С. 90.

См.: Диденко Н. Г. Право и свобода // Правоведение. 2001. № 3. С. 15.

См.: Кожин П. М. Традиции в системе этноса // Этнографическое обозрение. 1997. № 6. С. 3.

См.: Дамирли М. А. Право и История: эпистемологические проблемы. Опыт комплексного исследования проблем предмета и структуры историко-правового познания. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2002. С. 242; Дробышевский С. А. Политическая организация общества и право: историческое место и начало эволюции. Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1991; он же: Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции. Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1995; Рулан Н. Юридическая антропология : учебник для вузов : пер. с фр. ; отв. ред. B. C. Нерсесянц. М., 1999; Пучков О. А. Антропологическое постижение права. Екатеринбург, 1999; Ковлер А. И. Юридическая антропология. М., 2002; Поцелуев Е. Л. Современное состояние теории государства и права. Кризис или поиск собственной идентичности? // Правоведение. 2004. № 2. С. 159.

Семенов Ю. И. Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право // Этнографическое обозрение. 1997. № 4. С. 5–6.

См.: Ковалевский М. М. Обособление дозволенных и недозволенных действий // Новые идеи в социологии. Сб. 4. СПб., 1913. С. 90.

См.: Файнберг Л. А. Раннепервобытная община охотников, собирателей, рыболовов // История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины / под ред. Ю. В. Бромлея. М. : Наука, 1986. С. 220–222; Mac Neish J. H. Leadership among the Northern Athabascans // Anthropologica, 1956. № 2. С. 151; Graburn N. Eskimo Law in the Light of Self – and Group – Interest // Law Society Review. 1969. № 4. С. 52–59.

См.: Riches D. Northern Nomadic Hunter-Gatherers. A Humanistic Approach. London : Academic Press, 1982. P. 132, 136.

См.: Берндт Р. М., Берндт К. Х. Мир первобытных австралийцев. М. : Наука, 1981. С. 93.

Pospisil L. J. Anthropology of Law. A Comparative Theory. N. Y. etc.: Harper and Row, 1971. Р. 95.

См.: Дробышевский С. А. Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции. Красноярск, 1995. С. 141–147.

См.: Кабо В. Р. Первобытная доземледельческая община. М. : Наука, 1986. С. 260; Man the Hanter. Ed. by R. В. Lee, and I. De Vore – Chicago: Aldine Publishing Company, 1968. Р. 246; Шнирельман В. А. Протоэтнос охотников и собирателей (по австралийским данным) // Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. М., 1982. С. 91.

См.: Думанов Х. М., Першиц А. И. Мононорматика и начальное право (статья первая) // Государство и право. 2000. № 1. С. 102–103.

См.: История политических и правовых учений / под общ. ред. B. C. Нерсесянца. М. : Норма, 2001. С. 36–37. Гомеровский период (XI–IX вв. до н. э.) в полисном этапе истории Древней Греции характеризуется господством родоплеменных отношений, которые начинают распадаться к концу этого времени. Рассматриваемую социальную структуру можно отнести к типу, переходному к государству. В научной литературе этот период принято определять как военную демократию. См.: Всеобщая история государства и права / под ред. К. И. Батыра. М., 2001. С. 59–61.

Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. М., 2007. С. 25.

Там же.

См.: Луковская Д. И., Козлихин И. Ю. Право, государство, политика (к разработке современной концепции правового государства // Политико-правовое устройство реформируемой России: Планы и реальность. Вып. 3. СПб., 1995. С. 115; Ромашов Р. А. Античный полис как форма социального устройства и государственного правления // Правоведение. 1999. № 2. С. 30.

Философия права / под ред. О. Г. Данильяна. М. : Эксмо, 2006. С. 53.

Графский В. Г. Всеобщая история права и государства. М., 2003. С. 74–75.

См.: Тураев Б. А. История Древнего Востока : в 2 т. Л., 1936; Лурье И. М. Очерки древнеегипетского права. Памятники и исследования. М., 1960; Жидков О. А. История государства и права Древнего Востока. М., 1963; Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973; Редер Д. Г. Законодательство в Древнем Египте // Культура Древнего Египта. М., 1986; Васильев А. М. Египет и египтяне. М., 1986; Ковтунович О. В. Вечный Египет. М., 1989; Монтэ Пьер. Египет Рамсесов. Повседневная жизнь египтян во времена великих фараонов / пер. с фр. Ф. Мендельсона. М., 1989; Большаков А. О., Сущевский А. Г. Герой и его общество в Древнем Египте // Вестник древней истории. 1991. № 197/2; Мифы и сказки Древнего Египта / сост. Г. Мачинцев. СПб., 1993; История Востока : в 5 т. / отв. ред. В. А. Якобсон. М., 1999. Т. 1. Восток в древности; Тураев Б. А. Древний Египет. СПб., 2000; Древний Египет. Сказания. Притчи / пер. с др.-египет. И. С. Кацнельсона, Ф. Л. Мендельсона. М., 2000; Древнеегипетская «Книга мертвых». Слово Устремленного к Свету / сост., пер., предисл. и ком-мент. А. К. Шапошникова ; поэт. пер. И. Евсье. М., 2003; Зеленев Е. И. Египет. СПб., 2004.

Ильинский Н. И. История государства и права зарубежных стран. М., 2003. С. 29–30.

Там же.

Неволин К. А. Полное собр. соч. Т. 11. СПб., 1857. С. 111; Цит. по: О. В. Буткевич. Международное право Древнего Египта // Государство и право. 2000. № 5. С. 82.

Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. 1. СПб., 1898. С. 39.

Буткевич О. В. Международное право Древнего Египта // Государство и право. 2000. № 5. С. 76.

См.: Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй Древнего Двуречья. М., 1959; Редер Д. Г. Мифы и легенды Древнего Двуречья. М., 1965; Крамер С. История начинается в Шумере. М., 1991; Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика. М., 1992; Крашенинникова Н. А. История права Востока. М., 1994.

См.: Хрестоматия по Всеобщей истории государства и права. Т. 1 / под ред. К. И. Батыра и Е. В. Поликарповой. М. : Юристъ, 2002. С. 21.

См.: Чаттерджи С., Датта Д. Введение в индийскую философию. М., 1955; Чаттопадхьяя Д. История индийской философии. М., 1966; Бонгард-Левин Г. М. Индия в эпоху Маурьев. М., 1973; Бонгард-Левин Г. М. Древнеиндийская цивилизация, философия, наука, религия. М., 1980; Самозванцев А. М. Правовой текст дхармашастры. М., 1991.

Хрестоматия по Всеобщей истории государства и права. Т. 1 / под ред. К. И. Батыра и Е. В. Поликарповой. М. : Юристъ, 2002. С. 25–26.

См.: Хрестоматия по Всеобщей истории государства и права. Т. 1 / под ред. К. И. Батыра и Е. В. Поликарповой. М. : Юристъ, 2002. С. 28–32, 39.

См.: Петров А. А. Очерк философии Китая // Китай. М. – Л., 1940; Ян Хин-Шун. Древнекитайский философ Лао-цзы и его учение. М. – Л., 1950; Ян Юн-го. История древнекитайской идеологии. М., 1957; Шуцкий Ю. К. Китайская классическая «Книга перемен». М., 1960; Го Мо-жо. Философия Древнего Китая. М., 1961; Юань-Кэ Мифы Древнего Китая. М., 1965; Быков Ф. С. Зарождение общественно-политической и философской мысли в Китае. М., 1966; Взгляды сторонников сочетания конфуцианского и легистского подходов к закону // Антология мировой правовой мысли : в 5 т. Т. 1. Античный мир и восточные цивилизации. М., 1999. С. 515–524.

См.: Ильинский Н. И. История государства и права зарубежных стран. М., 2003. С. 109.

См.: История государства и права зарубежных стран. Часть 1/ под ред. Н. П. Крашенинниковой, О. А. Жидкова. М. : 2001. С. 69–70.

См.: Там же. С. 70.

См.: Дробышевский С. А. Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции. Красноярск, 1995. С. 127–132.

Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 2003. Гл. 10.

Так, Фридрих Ницше писал, что Платон развил идеи Сократа до уровня социалистических. См.: Горячева М. В. Критика Фридрихом Ницше генезиса и идеалов демократического государства // Правоведение. 2000. № 1. С. 249.

См.: История политических учений / под ред. О. В. Мартышина. М., 2002. С. 45–49.

См.: История политических учений / под общ. ред. О. В. Мартышина. М., 2002. С. 53–55; Кечекьян С. Ф. Учение Аристотеля о государстве и праве. М. – Л., 1947; Нерсесянц В. С. Право и закон: Из истории правовых учений. М., 1983. С. 105–120; Разумович Н. Н. Политическая и правовая культура: идеи и институты Древней Греции. М., 1989. С. 204–220; Луковская Д. И. Философия и политика: взаимосвязь теории и практики (Древняя Греция). Из истории развития политико-правовых идей. М., 1984; Кравцов Н. А. Учение Аристотеля о политике и праве // Правоведение. 2001. № 5. С. 250.

Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи. М. : Норма, 2007. С. 44.

См.: Там же. С. 44–45.

Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи. С. 62–63.

См.: История политических учений / под общ. ред. О. В. Мартышина. М. : Норма, 2002. С. 67–68.

См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 52.

Ульянищев В. Г. О значении римского права и совершенствовании методологии его преподавания в современных условиях // Правоведение. 2000. № 1. С. 277–278.

Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи. С. 54.

Там же.

Там же.

Там же.

Так, Цицерон всемерно восхвалял политическую и правовую активность граждан и подчеркивал, что «при защите свободы граждан нет частных лиц». См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 52.

См.: Дождев Д. В. Римское частное право : учебник для вузов / под ред. В. С. Нерсесянца. М. : Норма, 1996. С. 228–278; Любимов Ю. С. Квазисубъектное образование в гражданском праве // Правоведение. 2000. № 6. С. 103; Графский В. Г. Всеобщая история права и государства. М. : Норма, 2000. С. 201–202.

См.: Омельченко О. А. Римское право. М. : Остожье, 2000. С. 43, 45–46.

Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. С. 69.

Всеобщая история государства и права зарубежных стран. Ч. 1 / под ред. К. И. Батыра. М. : Проспект, 2001. С. 98.

См.: Козлихин И. Ю. Позитивизм и естественное право // Государство и право. 2000. № 3. С. 5, 11.

См. об этом: Эпоха крестовых походов / под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. СПб., 1999; Владимиров Г. В. О смысле одного средневекового наказания // Государство и право. 2002. № 2. С. 90–92; Hejdensztejna R. Dzienje Polski od śmierci Zygmunta Augusta do roku 1594 / Ksiag XII. SPb., 1957. T. 11. S 119; Лунев Ю. Ф. Проблема государственного устройства в Польше после прекращения династии Ягеллонов // Правоведение. 2000. № 4. С. 196–203.

Особенностью средневекового сознания было преобладание устных форм заключения сделок. При этом сохранение верности своему слову было фактически равнозначно обеспечению достоинства. Даже слово простолюдина считалось, как правило, надежным. Неверие же на слово рыцарю считалось для него смертельным оскорблением. Даже ключевой для феодальной эпохи договор о передаче феода оформлялся в большинстве случаев устно. Как правило, заключение такого договора производилось следующим образом. Сначала воин, получавший феод, приносил сеньору клятву верности (оммаж). При этом рыцарь становился перед сеньором на одно колено и, вложив свои руки в руки сеньора, произносил слoва клятвы. Сеньор вручал воину символ его власти над феодом (меч светскому феодалу и жезл духовному). После этого договор считался зaключенным. Подобным образом могли передаваться огромные территории с баснословными доходами. См.: Бражников М. Ю. К вопросу об отражении средневекового менталитета в нормах обычного средневекового права // Государство и право. 2002. № 10. С. 65–66.

См.: Конрад Н. И. «Средние века» в исторической науке // Запад и Восток. М., 1966. С. 97. А. Я. Гуревич показал, что бытующее мнение о том, что Средние века были эпохой господства «кулачного права», где всё вершили не закон и обычай, а сила и произвол, одностронне. Это мнение возникло в период становления буржуазного права и сопровождавшей его критики права средневековья. См.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. С. 195.

See: Jones E. L. Growth Recurring. Economic Change in World History. Oxford : Clarendon Press, 1988. Раssim.

Гибель отца, сына, брата, оскорбление матери или сестры требовали воздаяния по принципу – жизнь за жизнь. Так, в «Песне Креки», сложенной по преданию женой Рагнара Ладброка, чтобы воодушевить своих детей на месть за отца, убитого королем Нортумбрии Эллой (IХ в.), прославлялись кровавые деяния норманнов в Ирландии. См.: Иванов В. Г. Синергетическая природа социальных модернизаций. Тверь, 1995. С. 393. Допустимость отстаивания чести самому обесчещенному можно увидеть в средневековом праве. В ст. 15 судебника Этельберта (560–616) находим такую норму: «Если кто-нибудь в течение трех ночей предоставляет в своем собственном доме приют гостю (купцу или другому человеку, пришедшему из-за границы) и будет кормить его у себя, а тот причинит кому-нибудь зло, то пусть тот (домохозяин) привлечет его к суду или (сам) исполнит закон. См.: Хрестоматия по истории Средних веков. Т. 1. М., 1961. В средневековый период категория человеческого достоинства неоднозначно проявлялась в соотношении «свой – чужой». Мир человека средневековья был пронизан двойственностью, он делился на «своё» и «чужое». Образно говоря, эта двойственность воплощалась в противопоставлении возделанной земли и леса. Особенно наглядно это видно по трактовке различных духов. Так, домовой является наиболее дружелюбным, дух двора уже в меньшей степени, духи же леса и воды и вовсе могут быть враждебными, а помогают людям крайне редко. Мир средневекового человека был очень ограниченным; деревни и города отделялись друг от друга бескрайними лесными массивами, реками, горами. Даже в пределах одного независимого политического общества «человек из другого города воспринимался почти иностранцем, а житель другой страны казался выходцем из иного мира. В области права это восприятие мира способствовало развитию партикуляризма». Скажем, наследием средневековья во Франции являлось то, что здесь «каждая провинция имела свою систему обычного права, отличающуюся от других. Окончательно преодолеть этот партикуляризм удалось только Наполеону». См.: Бражников М. Ю. К вопросу об отражении средневекового менталитета в нормах обычного средневекового права // Государство и право. 2002. № 10. С. 65.

См.: Ле Гофф Ж. С небес на землю : Перемены в системе ценностных ориентаций на Христианском Западе ХII–ХIII вв. // Одиссей. М., 1994. С. 165–173.

См.: Честнов И. Л. Природа и этапы развития государственности // Правоведение. 1998. № 3. С. 10.

См.: Салическая правда / рус. пер. Н. П. Грацианского, А. Г. Муравьева. Казань, 1913; Цит. по: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права : в 2 т. Т. 1. М. : Юристъ, 2002. С. 246; См. также: Салическая правда (Lex Salica): Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы. М., 1961. С. 8–25.

В ст. 8 этого документа указано: «Если кто-нибудь обвинит другого в каком-либо преступлении и встретит этого человека в народном собрании или в суде, то этот (обвиняемый) должен представить другому (истцу) поручителя и дать совершиться правосудию…». В ст. 11 записано: «Если какой-либо человек назовет другого в чьем-нибудь доме клятвопреступником или набросится на него с грубыми словами, то он должен уплатить 1 шиллинг тому, кто является собственником дома, 6 шиллингов тому, кого он оскорбил, и 12 шиллингов королю».

См.: Аннерс Э. История европейского права. М., 1999. С. 136; Малько А. В. Правовые иммунитеты // Правоведение. 2000. № 6. С. 11.

См.: Иванов В. Г. История этики средних веков. СПб. : Лань, 2002. С. 388.

Как писал М. Ю. Бражников, «в средние века деление на сословия мыслилось как функциональное разделение общества. Оно считалось богоустановленным. По мнению людей средневековья, Бог после грехопадения Адама и Евы разделил их потомков на три категории: одни должны были отрабатывать первородный грех кровью (так появились воины), другие – молитвой (духовенство), третьи – потом (третье сословие). Поскольку противостояние физическим и духовным врагам христианского сообщества воспринималось как более тяжёлое покаяние за первородный грех, чем его «отработка» обычным физическим трудом, то средневековому обществу казалось совершенно естественным, что «воюющие» и «молящиеся» обладают большими привилегиями, чем «работающие». То есть феодальная сословная система воспринималась большинством людей того времени не только как достаточно справедливая, но и единственно возможная. Прошли века, прежде чем народ задался вопросом: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был дворянином?». См.: Бражников М. Ю. К вопросу об отражении средневекового менталитета в нормах обычного средневекового права // Государство и право. 2002. № 10. С. 64.

См.: Золотухина-Аболина Е. А. Современная этика. Ростов-н/Д, 2003. С. 325–327.

См.: Бессмертный Ю. Л. Мир глазами знатной женщины IХ в. // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 83–107; Кардини Ф. История средневекового рыцарства. М., 1987; Король Артур и рыцари Круглого стола: Рыцарская энциклопедия. М., 1994; Руа Ж. Ж. История рыцарства. М., 1996; Иванов К. Ф. Многоликое средневековье. М., 1996; Оссовская М. Рыцарь и буржуа. М., 1987; Мелори Т. Смерть Артура. М., 1978.

Так, п. 8 ст. 16 Книги первой Земского права Саксонского зерцала гласит: «Если кого-либо побьют без кровавых ран или обругают лжецом, тому должны дать возмещение сообразно его рождению»: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В. М. Корецкого. М., 1961.

И. А. Краснова обращается к особенностям института кровной мести во Флоренции в XIV–XV вв., подчеркивая ее связь с традициями крупных и сплоченных феодальных семейных кланов – консортерий. Последние активно стали заявлять о себе в городе с XII в. Они выбирали капитанов фамилии и должностных лиц, управляющих кланом по внутрисемейным кодексам частного права, опираясь на собственную автономную стражу. Правосудие по законам и обычаям консортерий, исключая обращение к коммунальному суду, предусматривало необходимость вендетты (кровной мести), осуществляемой в очень жестоких формах. Причем этому обычаю следовали и фамилии, не имеющие знатного происхождения. Коммунальным органам власти приходилось считаться с силой и влиянием консортерии, хотя вендетты полностью противоречили нормам флорентийского права. Со временем кровная месть начинала становиться фактором, подрывающим единство семейных кланов. В конце XIV в. стали происходить случаи распада больших семей из-за нежелания части родственников участвовать в кровной мести. В среде богатых флорентийских граждан во второй половине X1V–XV вв. появляются тенденции к отказу от обычаев кровной мести, хотя сама вендетта сохранилась и в XVI–XVII вв. См.: Краснова И. А. Обычай вендетты и коммунальная политика в записках купцов Флоренции ХIV–XV вв. // Право в средневековом мире / отв. ред. О. И. Варьяш. СПб., 2001. Вып. 2. С. 58–68. См. также: Савенко Г. В. Традиции и новаторство в изучении историками проблем средневекового государства и права // Правоведение. 2004. № 2. С. 241.

Альтернативу кровной мести ряд ученых видят в таком способе отстаивания человеческого достоинства, как дуэль. В своей статье, посвященной дуэли во Франции, В. Р. Новоселов пишет, что со второй половины XVI в. она приобретает характер массовой эпидемии. См.: Новоселов В. Р. Право на дуэль и социальная репутация во Франции XVI в. // Право в средневековом мире / отв. ред. О. И. Варьяш. СПб., 2001. Вып. 3. С. 240–252. Дуэль была реальной альтернативой кровной мести. Причем считалось, что на дуэли защищалась честь, а честь – это духовное качество, и «у короля нет юрисдикции над духом» См.: Там же. С. 248. О кровной мести см. также: Глебов А. Г. Обычай кровной мести и пережитки родового строя в раннесредневековой Англии // Вестник Воронеж. унта. Сер. I. «Гуманитарные науки». 1996. № I. С. 150–157; Никольский С. Л. Кровная месть и наследование в раннесредневековой Скандинавии // ХIII Конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии : тез. докл. / ИВИ РАН ; Петрозаводский гoc. ун-т. М. ; Петрозаводск, 1997. С. 112–113; Савенко Г. В. Об особенностях кровной мести в муниципальном праве Кастилии в XII – начале XIV в. // Российское право в период социальных реформ : сб. науч. труд, аспирантов, соискателей и молодых ученых. Нижний Новгород, 1998. С. 57–63.

См.: Стеблин-Каменский М. И. Мир саги. Л., 1971. С. 91–92.

Известный исследователь средневековой культуры А. Я. Гуревич пишет: «Воинственному конунгу, бесстрашному герою, побеждающему и погибающему на поле битвы, верному дружиннику, который служит своему господину за подаренные ему оружие и запястья, клирики должны были противопоставить святого – праведника, воплощающего иные, прямо противоположные эталоны поведения… святой выступает в качестве идеального образцового христианина, носителя всех моральных достоинств: доброты и бескорыстия, милосердия и любви к ближнему, всепрощения и смирения… В конечном счете благочестивый облик святого восходил к евангельскому образцу – жизнь святого так или иначе, всегда есть «подражание Христу». См.: Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. С. 91, 94.

См.: Салическая правда / рус. пер. Н. П. Грацианского, А. Г. Муравьева. Казань, 1913. Цит. по: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 1. М. : Юристъ, 2002. С. 239.

По мнению Д. Р. Погосбекяна, под термином «закон» в средние века понималось божественное веление, сформулированное пророческой харизматической личностью. В силу характерной для средневековья нерасчленности теологических и юридических категорий понятие божественного закона не исключает, а напротив, предполагает и его юридическое содержание. См.: Погосбекян Д. Р. Проблемы права и нравственности в первом русском политическом трактате «Слово о законе и благодати» (ХI в.) // Государство и право. 2002. № 6. С. 99.

См. также: Кубланов М. М. Возникновение христианства: Эпоха. Идеи. Искания. М., 1974; Ренан Э. История первых веков христианства. Жизнь Иисуса. Апостолы. М., 1991; Куприянов А. Библейские корни правосознания россиян // Российская юстиция. 1998. № 1. С. 59–62; Тер-Акопов А. А. Христианство. Государство. Право. М. : МНЭПУ, 2000; Борисов А. Десять заповедей – свод божественных законов для человека // Российская юстиция. 2002. № 3. С. 43–45; Тер-Акопов А. А., Толкаченко А. Библейские заповеди: христианство как метаправо современных правовых систем // Российская юстиция. 2002. № 6. С. 60–63; Хеффнер Й. Христианское социальное учение. М., 2001; Каневский К. Социальная доктрина католической церкви. Институт государства глазами католиков // Российская юстиция. 2003. № 6. С. 69–72; Тер-Акопов А. А. Законодательство Моисея: источники и применение // Российская юстиция. 2003. № 9, 2003. № 10. С. 39–43; Тер-Акопов А. А. Законодательство Моисея: система правонарушений // Российская юстиция. 2004. № 1. С. 40–42, 2004. № 2. С. 40–42; Куприянов А. Церковное право и его рецепция в российском законотворчестве // Российская юстиция. 2001. № 2. С. 68–69.

Русский философ С. Н. Булгаков считал церковь одним из важнейших средств осознания человеком сложных вопросов бытия. В частности, она содействует осознанию единства рода человеческого, пониманию того, что люди едины во Христе. Вне Церкви для человека видима лишь раздробленность человеческого рода, в кторой каждый индивид ведет свою обособленную себялюбивую жизнь. Люди не видят и не осознают своего многоединства, которое открывается в любви и существует в причастности единой божественной жизни в церкви. См.: Бармашова Т. И. Диалектика сознательного и бессознательного в учении о Софии, Церкви и соборности С. Н. Булгакова // Теория и история. 2004. № 1. С. 40.

См.: Нерсесянц В. С. Политико-правовые идеи раннего христианства // История политических и правовых учений / под общ. ред. В. С. Нерсесянца. М. : Норма, 2004. С. 57.

См.: Там же.

Фридрих Ницше считал, что именно нищие сословия ищут в христианстве спасения, что христианство есть «ненависть к уму, гордости, мужеству, свободе; это libertinage ума…». См.: Ницше Ф. Антихрист // Ницше Ф. Соч. : в 2 т. М., 1990. Т. 2. № 21. С. 646. Затаенную обиду черни на знатных, проявившуюся в демократических и христианских идеалах, Ф. Ницше обозначил французским словом ressentiment (рессенжимент). См.: Горячева М. В. Критика Фридрихом Ницше генезиса и идеалов демократического государства // Правоведение. 2000. № 1. С. 251.

См.: Мень А. Сын человеческий. М., 1991. С. 115.

См.: Папа Иоанн Павел II. Переступить порог надежды. М., 1995. С. 246–247. См. также текст проповеди Иоанна Павла II от 05.11.2000 г. Подготовила Смолененкова В. // Российская юстиция 2001. № 3. С. 57–58. Папа Иоанн Павел II считал, что современная политическая интеграция государств есть материализация «всеобщего братства рода человеческого». По классической доктрине церкви, она «является проявлением соглашения с радикальной взаимозависимостью». С этой точки зрения, интеграция никогда не может быть орудием разделения или противостояния. Иоанн Павел II очень точно определил идею интеграции в проповеди, произнесенной в Сикстинской Капелле 17 декабря 1980 г. в честь 150-летней годовщины со дня смерти Симона Боливара: «Действительно, невозможно отказываться от необходимости укрепления мира во имя эффективного экономического развития, что, несомненно, способствует культурному и духовному обогащению, а также тому, чтобы народы смогли сыграть свою роль, проявить, движимые импульсом солидарности, способность к объединению». Говоря о признании и уважении прав человека, Папа Иоанн Павел II однозначно утверждал, что уже можно указать как на позитивную и моральную ценность на возрастающее сознание взаимозависимости людей и государств; прежде всего речь идет о взаимозависимости, понимаемой как система, определяющая отношения в существующем мире: в его экономических, культурных, политических и религиозных аспектах, и принимаемой как моральная категория. Когда взаимозависимость признана всеми, ее соответствующий результат, ее моральное и социальное проявление, – это солидарность. См.: Juan Pablo II. Enchclica Sollicitudo Socialis., N. 26, Storni F. Libertad e Integraciyn Latinoamericana. Buenos Aires: P. 22I Cid Editor, 1982. P. 29. Цит. по: Диас-Мелиан де Ханиш М. В. Основа и природа правовой интеграции // Правоведение. 2001. № 6. С. 178.

В частности, христианство содействовало гуманизации политической мысли, пропитало ее идеями нравственной ответственности. Греко-римское понимание уравнивающей справедливости было обогащено призывом к милосердию и любви к ближнему. См.: История политических учений. М. : Норма, 2002. С. 76.

См.: Климент Александрийский. Педагог. М., 1996. С. 272.

См.: Там же.

Убежденность Пелагия в том, что человек по собственной воле способен принимать нравственные решения, выразилась в исполненных гордости и человеческого достоинства словах, адресованных Богу: «Ты сделал нас людьми, но праведниками мы сделаем себя сами». Цит. по: Проблемы социальной культуры и идеологии средневекового общества. С. 108. См. также: Лейн Т. Христианские мыслители. С. 55; Мережковский Д. С. Лица святых. От Иисуса к нам. М., 1997. С. 111.

«Если зародится несправедливость, там сейчас же возникают войны, раздоры, и гибнет земледелие, а где господствует справедливость и благозаконие, там и земля дает здоровый плод… Всякое человеческое умение от земледелия, да и не только умение – от земледелия зависит и образ жизни… нет никого, кто не нуждался бы в земледелии. Когда оно налажено, оно ведет за собой благосостояние и любое дело процветает у каждого, а преуспевание ведет к еще большему благу» (Поздняя греческая проза. М., 1960. С. 636).

См.: Иванов В. Г. История этики средних веков. С. 420. По мнению специалистов в области истории этики, стихи ученой монахини Касии (ок. 810 г. – конец IХ в.) были пронизаны чувством человеческого достоинства. Она осуждала невежество, глупость, лицемерие и предательство, считала недостойными суемудрствующих глупцов, всегда готовых поддакивать, нецеломудренных в речах, доносчиков на своих друзей. Так она оценивала и представителей знати, проводивших жизнь в интригах, в стремлении достичь высших постов в административном аппарате, занятых только собственным благополучием и готовых оклеветать любого действительного или предполагаемого соперника. Ученый-книжник Феодор Метохит (1260/61–1332) утверждал, что сцена жизни, на которой распоряжается богиня судьбы Тихе, требует от человека готовности к исполнению любой роли. Образование и сознание собственного достоинства способны защитить человека от жизненных невзгод. В светской политической идеологии ХI–XV вв. пробивали себе дорогу гуманистические идеи, проявившиеся в попытках разрешить проблему свободы воли без вмешательства бога (Михаил Пселл, Плифон), в характеристике конкретных добродетелей мудрости, мужества, скромности, достоинства или уважения к себе, справедливости, долга. См.: Там же. С. 320–329.

См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 116.

См.: Права человека / отв. ред. Е. А. Лукашева. М. : Норма, 2002. С. 60.

Королевский судья Г. Брактон, чей трактат «О законах и обычаях Англии» вышел в период правления Генриха III, приблизительно в 1254–1256 гг. утверждал, что королю нет равных внутри его королевства, поскульку равный не может иметь власть над равными. См.: Bracton H. On the laws and customs of England. London, 1968. P. 33. Цит. по: Святовец О. А. Проблемы королевской власти в трактате Генри Брактона «О законах и обычаях Англии» // Правоведение. 1997. № 4. С. 43. Оценка достоинства прослеживается и в том, что, по мнению Г. Брактона, ограничить волю короля разрешалось только графам и баронам. Всем остальным в случае нарушения королем закона следовало просить помощи у Бога и ждать, пока он накажет виновного. См.: Святовец О. А. Проблемы королевской власти в трактате Генри Брактона «О законах и обычаях Англии». С. 45.

Спустя семь веков правовые постулаты Г. Брактона продолжают вызывать споры ученых. Так, Э. Канторович даже ввел термин «диалектика Брактона» утверждая, что, по Брактону, «подлинные привилегии» короля невозможны без повиновения закону. См.: Канторович Э. Два тела короля: Очерк политической теологии Средневековья : пер. на рус. // История ментальностей. Историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М. 1996. С. 142–154. Другой исследователь трактата Брактона (В. М. Корецкий) делал вывод, что либо Брактон себе противоречит, утверждая, что король сам создает законы и в то же время подчиняется им, либо король находится, по Брактону, в двойственном положении: «над законом» и «под законом» одновременно. См.: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В. М. Корецкого. М., 1961. С. 159. Следует присоединиться к точке зрения современного исследователя О. А. Святовец, которая, не соглашаясь с позициями В. Корецкого и Э. Канторовича, утверждает, что, по Брак-тону, король – судья от Бога, а его повиновение Богу составляло условие для подчинения ему подданных См.: Святовец О. А. Проблемы королевской власти в трактате Генри Брактона «О законах и обычаях Англии». С. 44, 46.

Одна из наиболее древних городских хартий во Франции – Хартия вольностей города Лорриса 1155 г. – прямо говорила о личных и имущественных правах горожан и о сеньориальных правах. В этом документе явственно прослеживается усиление индивидуалистических настроений в обществе и представлен довольно значительный для того времени перечень прав и свобод: «5. Всякий, владеющий имуществом в Лоррисском приходе, не будет ничего лишен (нами) из своего имущества ни за какой проступок, за исключением того случая, когда проступок его направлен против нас или против кого-либо из наших людей… 16. Никто не будет задержан в тюрьме, если только представит поручительство, что явится в суд. 17. Каждый, кто захочет продать свое имущество, волен это сделать и, получив плату за продажу, может по желанию свободно и спокойно уйти из города, если только не совершил в городе никакого проступка. 18. Если кто-нибудь проживет год и один день в Лоррисском приходе, не будучи преследуем никаким иском, и если он будет согласен подчиниться юрисдикции нашей или нашему праву, он может впредь оставаться там свободно и спокойно». См.: Социальная история средневековья / под ред. Е. А. Косминского, Н. А. Удальцова. М., 1927.

См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 1. С. 373.

См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 1. С. 351. В записи Магдебургского права можно увидеть нормы, следующим образом воплощавшие категорию человеческого достоинства. Так, ст. 2 «О правах мелких торговцев» гласила: «Если торговцы в чем-либо провинились или не внесли возложенный на них штраф (бусу), нарушив клятву, данную городу или советникам (ратманам), … то нарушителя остригают и избивают плетью (hut und har). Подвергшийся же стрижке и избиению (плетью) или откупившийся деньгами становится бесправным и не может перепродавать съестные припасы, разве только ратманы ему (это) позволят. Такой же приговор распространяется и на других людей, которых уличили в торговле недоброкачественными съестными припасами, и они не могут больше иметь лавки без разрешения ратманов». См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 2. С. 296. Как видим, в приведенном отрывке можно обнаружить зачатки защиты прав потребителей.

См.: Кобрин В. Б. Образование древнерусского государства и его социальный и политический строй // История России с древнейших времен до 1861 года : учебник для вузов / Н. И. Павленко, И. Л. Андреев, В. В. Кобрин, В. А. Федоров ; под ред. Н. И. Павленко. М. : Высш. шк., 2000. С. 41.

См.: Корнев А. В., Борисов А. В. Правовая мысль в дореволюционной России. М. : Эксмо, 2005. С. 8.

Ячменев Ю. В. Этико-политические ценности русского средневековья // Правоведение. 2001. № 3. С. 208–209.

См.: Там же. С. 214–215.

Илларион. Слово о законе и благодати. М., 1994.

См.: Исаев И. А. История политических и правовых учений России ХI–ХХ вв. М., 1995. С. 10; История политических учений. М., 1960. С. 134.

См.: Погосбекян Д. Р. Проблемы права и нравственности в первом русском политическом трактате «Слово о законе и благодати» (ХI в.) // Государство и право. 2002. № 6. С. 102.

Отражение категории человеческого достоинства, например, проявляется в дифферинциации дружины князя на «старшую» и «младшую» (и по возрасту, и по социальному положению). С особым статусом дружинника связаны две важнейшие его привилегии – повышенная защита его жизни (закон устанавливал за убийство дружинника двойную «виру», штраф) и особый порядок наследования недвижимости (при отсутствии сыновей землю наследовали дочери, что было исключено для простых людей). Дружина составляла особую корпорацию воинов-профессионалов, подобно рыцарскому сословию живущую по своим обычаям, законам, правилам. Отношения сюзеренитета-вассалитета ставили всех подчиняющихся князю феодалов в положение служилых людей. В наибольшей зависимости от князя находились младшая дружина и «слуги под дворским». Крупные феодалы-землевладельцы пользовались большей автономией.

Неравное достоинство различных групп людей проявляется и в организации народного собрания (веча), выполнявшего важную государственную и политическую функцию в раннефеодальной монархии. Так, исполнительным органом веча был совет, состоявший из «лучших людей» (городского патрициата, старейшин). Невозможно не говорить о достоинстве, когда речь идет о юрисдикции веча. Она распространялась прежде всего на постоянных членов общины. Все пришлые элементы или люди, потерявшие связи с общинной организацией (изгои, кабальные холопы и др.), попадали под правовую защиту князя. Вечевая регламентация не распространялась также на княжеских людей: его двор, дружину, челядь; для них устанавливался особый правовой режим. См.: Исаев И. А. История государства и права России. М. : Юристъ, 2004. С. 26–28.

См.: Лейст О. Э. Сущность права. М. : Зерцало, 2002. С. 108.

Закрепление вотчинного принципа землевладения вело к возвышению человеческого достоинства боярства: расширялись иммунитетные права отдельных боярских семей, боярские вотчины превращались в родовые аристократические гнезда со своим особым укладом жизни, оборонительными сооружениями, собственным войском, хозяйством, подданным населением и т. п. Одним из важнейших способов обеспечения рабочей силой боярского вотчинного хозяйства стало «закупничество», использование труда кабально (по займу, по долгам) зависимых людей. Достоинство их подвергалось все большему умалению. Со временем усиливающаяся власть вотчинников над кабальными людьми доведет унижение их достоинства до такой стадии, что выведет кабальных людей из круга общего права и княжеской юрисдикции См.: Исаев И. А. История государства и права России. М. : Юристъ, 2004. С. 28–28.

См.: Рейснер М. А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. Л., 1925; Антология мировой правовой мысли в пяти томах. Т. V. Россия конец ХIХ–ХХ вв. М., 1999. С. 660; Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 111 (речь идет о работе «Общая теория права и марксизм», впервые изданной в 1924 г.); Кашанина Т. В. Происхождение государства и права. Современные трактовки и новые подходы. М. : Юристъ, 1999. С. 218, 236, 293.

О. Э. Лейст писал по этому поводу, что при всей кажущейся рыхлости права Средних веков оно было во многом прочнее и стабильнее, чем современное право, зависящее от капризов законодателя. См.: Лейст О. Э. Сущность права. М. : Зерцало, 2002. С. 111.

См.: Исаев И. А. История государства и права России. М. : Юристъ, 2004. С. 26–28.

См.: Исаев И. А. История государства и права России. С. 34–35.

См.: Там же. С. 36–39.

См.: Ячменев Ю. В. Указ. соч. С. 209–210.

См.: Чучаев А. И., Кизилов А. Ю. Уголовно-правовая охрана представителей власти в ХI–XVII вв. // Государство и право. 2001. № 6. С. 89.

См.: Правосудье митрополичье // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. Т. 3. М., 1964. № 8. С. 22–23; Цит. по: Жильцов С. В. Смертная казнь в праве Древней Руси и юрисдикция Великого князя в ее применении // Правоведение. 1997. № 4. С. 51; см. также: Памятники русского права. М., 1952. Вып. 3. С. 426, 429, 440-441; Юшков С. В. Правосудье митрополичье // Избранные труды: К 100-летию со дня рождения / отв. ред. О. И. Чистяков. М., 1989.

См.: Иловайский Д. И. История России. Царская Русь. М. : Чарли, 1996. С. 384–386. Цит. по: Калашников В. Д. Советы и их власть в Московском государстве // Теория и история. Красноярск, 2004. № 1. С. 21.

См.: Исаев И. А. История государства и права России. С. 123.

См.: Томсинов В. А. Политическая и правовая мысль Московского государства // История политических и правовых учений / под ред. О. Э. Лейста. М. : Зерцало, 2002. С. 200–202.

См.: Исаев И. А. История государства и права России. С. 137; см. также: Андреев Л. И. Тушинский вор // История России с древнейших времен до 1861 года / под ред. Н. И. Павленко. М. : Высш. шк., 2000. С. 183–185.

См.: Чучаев А. И., Кизилов А. Ю. Уголовно-правовая охрана представителей власти в XI–XVII вв. // Государство и право. 2001. № 6. С. 94.

См. подробнее: Григоренко А. Ю. Свободомыслие на Руси конца ХV – начала XVI века : автореф. дис. … канд. ист. наук. Л., 1987. С. 6–13; Казакова П. А. Антифеодальные еретические движения на Руси в ХIV–XVI вв. Источники. М. – Л., 1955.

Н. М. Азаркин, исследуя творчество Феодосия Косого, пишет, что его социально-политические позиции представляют собой плебейский вариант утопического социализма в несостоявшейся русской Реформации. См.: Азаркин Н. М. Политическая мысль Киевской и Московской Руси // История политических учений / под общ. ред. О. В. Мартышина. М. : Норма, 2002. С. 143–144.

См.: Эльфонд И. Я. Политические учения эпохи Возрождения и Реформации (Франция). Саратов, 1991. В частности, в эпоху Возрождения проблема достоинства становится одной из основных тем философских трактатов. Джианоццо Монетти (1396–1459) в трактате «О достоинстве и превосходстве человека» провозглашал принцип высокого призвания человека. Человек сам творец своей собственной формы. От его воли и желания зависит, будет ли он высшим существом, превосходящим все другие существа, либо же он выродится в низменное существо. Человек опирается не на Бога, не на свое происхождение, а исключительно на самого себя, на свое достоинство. См.: Итальянский гуманизм эпохи Возрождения / под ред. С. М. Стама. Саратов, 1988. См. также: Ревякина Н. В. Вступительная статья // Образ человека в зеркале гуманизма. М. : УРАО, 1999. С. 5–38.

См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 161–163.

См.: Pico della Mirandola G. De hominis dig nitate. Heptaplus. De ente et uno. A cura di E. Garin. Firenze, 1942; Дживелегов А. К. Возрождение : собрание текстов. М. – Л., 1925.

Роттердамский Эразм. Похвала Глупости. М. : Сов. Россия, 1991. С. 88.

См.: История политических и правовых учений. М., 2001. С. 173–174, 185–186.

Там же. С. 187.

См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 173–175.

Как заметил известный правовед Р. Паниккар, европейскую концепцию достоинства человека и его прав создали «Бог, Церковь, цивилизация, наука и современные технологии…». См.: Panikkar R. Is the Notion of Human Rights a Western Concept? // Alston Ph. (ed.) Human Rights Law. N. Y., 1996. Р. 76–77; Цит. по: Хованская А. В. Достоинство человека: международный опыт правового понимания // Государство и право. 2002. № 3. С. 49.

См.: Черникова В. В. Регулирование деятельности благотворительных организаций Великобритании: историко-правовые аспекты // Государство и право. 1999. № 8. С. 102.

См.: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи. М. : Норма, 2007. С. 94.

См.: Там же.

В подобной ситуации, отмечал Б. Спиноза, государство, благополучие которого «зависит от чьей-либо совестливости и дела которого могут вестись надлежащим образом только при том условии, что занимающиеся ими захотят действовать добросовестно, будет наименее устойчивым; но для того, чтобы оно могло устоять, его дела должны быть упорядочены … так, «чтобы те, кто направляет их, не могли быть склонены к недобросовестности или дурным поступкам, все равно руководствуются ли они разумом или аффектами». Поэтому «необходимо установить верховную власть таким образом, чтобы все, как правители, так и управляемые, действовали в соответствии с общим благом, хотят ли они этого или нет, то есть, чтобы все понуждались (добровольно ли или под давлением силы или необходимости) жить по предписанию разума… Ведь никто не является столь бдительным, чтобы никогда не забываться сном, и не было еще человека такой силы и чистоты душевной, чтобы не поддаться когда-либо искушению и не быть побежденным». Стремление к общему благу граждан государства будет превалировать среди иных мотивов их поведения, если сама государственная организация будет построена согласно нескольким принципам. Во-первых, на высшие государственные должности «нужно выбирать тех, чье личное достояние и польза зависит от общего благоденствия и мира», учитывая, что «тот, кто не смог управиться со своими частными делами, тем менее сможет быть полезным для государственных». Причем «необходимо устроить так, чтобы наибольшая личная выгода чиновников, попечению которых вверены дела правления, зависела от наибольшей заботы об общем благе». См.: Дробышевский С. А. Указ. соч. С. 94–96.

См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 252.

Гоббс Т. Левиафан или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 2001. С. 67.

Там же.

Главная цель политического сообщества – возможность для всех (и каждого) обеспечивать, сохранять и реализовывать свои гражданские интересы: жизнь, здоровье, свободу и «владение такими внешними благами, как деньги, земли, дома, домашняя утварь и т. д.» (Локк Д. Избранные философские произведения : в 2 т. М., 1960. Т. 2 . с. 16). Дж. Локк предвосхитил идею правового государства, утверждая, что закон – решающий инструмент сохранения и расширения свободы личности, который также гарантирует защиту индивида от произвола и деспотической воли других лиц. По Дж. Локку, функция индивидуальной свободы не исчерпывается ее значимостью для жизни отдельно взятого человека, ибо она является еще и неотъемлемой частью общего блага целостного политического организма. Вот почему нельзя достичь блага всех, если не обеспечивать посредством законов свободу каждому, а желаемое тиранами спокойствие есть вовсе не мир, а ужаснейшее состояние насилия и грабежа, выгодное единственно разбойникам и угнетателям. См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 271–273, 276.

Нерсесянц В. С. Политические и правовые учения европейского Просвещения // История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 277. Ряд ученых считают, что лишь в рамках философии Нового времени складываются элементы концепции гражданского общества, включая уважение достоинства человека, которые отвечают условиям современности, хотя само понятие гражданского общества использовалось в разных семантических модификациях задолго до того. См.: Капустин Б. Г. Выступление на «круглом столе» журналов «Государство и право» и «Вопросы философии» на тему «Гражданское общество, правовое государство и право» // Государство и право. 2002. № 1. С. 25.

См.: Руссо Жан-Жак. Об общественном договоре. М., 1938. С. 8.

Негодование Руссо было направлено против такой культуры, которая оторвана от народа и которая освящает общественное неравенство. Руссо различал два вида неравенства: физическое, проистекающее из разницы в возрасте, здоровье, даровании и т. п., и политическое, выражающееся в различных привилегиях. Второму Руссо противопоставлял простоту и невинность первобытных людей. Руссо – сторонник естественного права. Его идеалом было далекое прошлое, когда все люди были равны: да и какие раздоры могли быть у людей, которые ничем не владеют! Между Руссо и Вольтером происходили острые споры. Вольтер был в корне не согласен с идеей Руссо о том, что идеалы пребывают в далеком прошлом. В своей поэме «Светский человек» Вольтер писал: «Наши предки жили в неведении понятий «мое» и «твое». Откуда им было знать это? Они были наги. А когда ничего нет, то нечего и делить. Но хорошо ли это?» Обращаясь к Руссо, он говорит: «Отец мой, не прикидывайтесь простачком, не называйте нищету добродетелью». См.: Спиркин А. Г. Философия. М. : Гардарика, 1998. С. 136–137).

См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 294.

Они известны английской юридической практике со времен Великой хартии вольностей, а также закреплены в более поздних законодательных актах и прецедентах.

Отмеченная гарантия стала нормой права в Соединенном королевстве только после принятия Билля о правах 1689 г.

Рассматривая данный вопрос, следует помнить, что американская цивилизация сложилась в результате достаточно необычного сочетания историко-культурных, географических, политических, идеологических факторов. Стремление освободиться от пресса и контроля со стороны любой власти, будь то светская или духовная, лежало в основе «идеальной», внеэкономической части мотивации действий как первых, так и последующих поколений колонистов. См.: Оболонский А. В. Государственная служба США: история и современность // Государство и право. 1999. № 4. С. 103.

Последнее теоретическое положение частично отражало идеи американского просветителя Б. Франклина, отстаивавшего мысль о независимом и гармоничном развитии своей страны как «страны труда», в которой отсутствует резкая поляризация между богатыми и бедными, между роскошью одних и аскетизмом других, где люди живут в состоянии «счастливой уверенности», где простота республиканских нравов определяет все материальные предпочтения и политические навыки. При этом Франклин делал оговорку о праве индивида на привилегию самому определять, что есть доблестное.

Томас Джефферсон. О демократии. СПб. : Рес. Гумана ; Лениздат, 1992; а также см.: Шелдон Г. Политическая философия Томаса Джефферсона. М., 1996.

Хрестоматия по Всеобщей истории государства и права : в 2 т. Т. 2 / под ред. К. И. Батыра, Е. В. Поликарповой. М. : Юристъ, 2002. С. 53.

См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 300–308.

См.: Хрестоматия по Всеобщей истории государства и права. Т. 2. С. 110–111.

Там же. С. 85.

См.: Там же. С. 94–95.

См.: Ключевский В. О. История сословий в России. Минск : Харвест, 2004. С. 168–169.

См.: Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М., 1955. С. 378–380; Цит. по: Чучаев А. И., Кизилов А. Ю. Уголовно-правовая охрана представителей власти в XI–XVII вв. // Государство и право. 2001. № 6. С. 94.

См.: Воскресенский Н. А. Законодательные акты Петра I. Т. 1. Редакции и проекты законов. Заметки, доклады, доношения, челобитья и иностранные источники. М. – Л., 1945; Огарев Н. П. «Что бы сделал Петр Великий» // Избранные социально-политические и философские произведения. Т. 2. М., 1956. С. 24–30; Законодательство Петра I / отв. ред. А. А. Преображенский, Т. Е. Новицкая. М. : Юрид. лит., 1997; Жильцов С. В. Политические аспекты наказания в уголовной политике Петра I // Правоведение. 2002. № 1. С. 206–219.

См.: История России / под ред. Н. И. Павленко. М., 2000. С. 351–353.

См.: Рогов В. А. История государства и права России. М., 2008. С. 73, 75.

См.: Исаев И. А. История государства и права России. С. 226.

См.: Там же. С. 338–341.

См.: Брянцев M. B. «Третье сословие» в российском законодательстве конца XVIII первой половины XIX в. // Право: история, теория, практика / отв. ред. И. А. Тарасова. Брянск : Изд-во Брян. пед. ун-та, 1997. Вып. 1. С. 108.

См.: Брянцев М. В. Дворянство и купечество (правовые аспекты отношений) // Право: история, теория, практика / отв. ред. И. А. Тарасова. Брянск : Изд-во Брян. пед. ун-та, 1998. Вып. 2. С. 120.

Посошков И. Книга о скудости и богатстве. М., 1842. С. 45 (цит. по: Корнев А. В., Борисов А. В. Правовая мысль в дореволюционной России. С. 20–21).

См.: История России / отв. ред. А. Н. Сахаров. М., 1998. С. 201–203.