И самое ужасное, что мадам Бурвиле́ски была права.

В трактире «Чёрная каракатица» от посетителей было душно. И хотя время неумолимо приближалось к полуночи, никто не спешил уходить. Впрочем, трактирщика это безусловно радовало, так как выливалось в звонкую монету. В центре заведения за двумя сдвинутыми столами завсегдатаи смачно резались в карты, а случайные посетители, сгрудившись за их спинами, трепали нервишки гаданиями: кто кого нахлобучит и на какие барыши? Особенно любопытствующих восхищал человек лет тридцати пяти в чёрном кожаном одеянии, что вот уже не одну партию оставался в выигрыше, а такого в «Чёрной каракатице» не случалось давненько, если вообще когда-либо имело место быть. Человека именовали Халвусом. Чудно́е имя уже не вызывало вопросов, а тем более насмешек, ибо те, кто преуспел в этом ранее, больше в трактире не появились. Шептались, конечно, что совпадения не случайны, однако здравомыслящие справедливо заключили, что имя чужеземца может быть сколь угодно странное, лишь бы человек был хороший, времена-де не спокойные, мало ли что могло приключиться с несдержанными на колкости… Длинный язык – причина многих несчастий в жизни! Не даром поговаривают: «Как аукнется, так и откликнется!». «Хороший человек» же за последние сутки неимоверно поднял популярность заведения. На него приходили посмотреть, как на диковину, а это говорит о человеке многое! После пиршества на королевском лугу, те, кто всё ещё крепко стоял на ногах и жаждал продолжения кутежа, поспешили в трактиры, дабы участить пульс, поднять внутренний градус и, конечно же, подразнить азарт!

Лошадь белой масти стояла во дворе трактира, понуро опустив голову, и размышляла о превратностях судьбы, что успели достаточно потрепать её. Перспектива обрести тёплое стойло и крепкую хозяйскую руку затиралась временем, отыскать же заботливых ушастых созданий казалось делом безнадёжным, и конца напастям, свалившимся на её холку, не предвиделось, так как из темноты вдруг вынырнули двое и, подойдя к коняге, принялись поглаживать её и похлопывать.

«Что же со мной не так?» – мрачно подумала несчастная, когда ладонь одного из незнакомцев погладила её круп.

– Вот, взгляни на это белое чудо! – сказал первый. – Именно о ней я и толкую тебе… Смотри, какая славная…

– Вижу… – отозвался второй. – Лошадёнка, что надо! Только больно приметная. Её не спрячешь, как иголку в стоге сена, а найдут – хлопот не оберёшься…

– При чём здесь хлопоты, Никитич?! Её хозяин второй вечер подряд режется здесь в карты. Лошадёнка же нарисовалась нынче вечером. Зуб даю: или кто-то продул её, или же он увёл красотку у какого-нибудь ротозея. По-любому, тут дело не чисто, а ты – катала, каких поискать… Нахлобучь его, и – дело в шляпе!

– И кто у нас такой везунчик?

Первый злоумышленник довольно хмыкнул и, подойдя к окну трактира, поманил второго:

– Иди сюда…

Катала остановился рядышком, и товарищ указал на одного из игроков за столом:

– Вон тот, в коже… Заряди ставку по максимуму. Пусть поставит на кон свою лошадёнку… Это на мелких ставках он герой, если же по-крупному – дрогнет…

– А коли не дрогнет?

– Тогда с ним поговорят наши ножички…

На игровом столе, меж тем, скопилась внушительная груда драгоценного металла. Даже при беглом взгляде смекнёшь не мешкая, что ставки нешуточные, от чего наблюдающие переглядывались тревожно, поджимая губы с угрюмой многозначительностью. Не даром в Святом писании, в книге притчей Соломоновых сказано: «Кроткое сердце – жизнь для тела, а зависть – гниль для костей.»

Таверна, меж тем, наполнилась напряжённой, звенящей тишиной, даже назойливая жирная муха слонялась над столом как-то особенно раздражающе.