Сапог задумчиво сидел на офисном кресле в своем кабинете, неподвижным взглядом уставившись в одну точку перед собой. Точкой этой была противоположная стена комнаты, впритирку к которой ввысь вздымались зажатые с внешних сторон шкафами и отделенные друг от друга комодом две вертикальные башни из пустых пивных банок, водруженных в один ряд одна на другую. Поставщиком стройматериалов и непосредственным создателем данного архитектурного ансамбля являлся начальник Сапожникова, причем изготовление стройматериала путем употребления внутрь его содержимого осуществлялось сисадмином прямо в рабочее время. Почти каждый день Ручкин приносил с собой на каторжную работу баночку темного нефильтрованного, которую лениво попивал в течение рабочего дня. Весь год самые красивые образцы банок копились и аккуратно складывались в один из шкафов. Под Новый год, в качестве незаурядной авторской альтернативы скучному, тривиальному и затасканному обычаю наряжать рождественскую елку, башни разбирались и (как символ ушедшего года) выкидывались, а из шкафа с особой гордостью доставался накопленный за год свежий стройматериал, из которого по тому же архитектурному проекту возводились новые столпы. Ручкинские башни-близнецы были единственным украшением заваленного всяческого рода компьютерным хламом, оборудованием и проводами кабинета сисадмина.

Об употреблении сисадмином на рабочем месте спиртных напитков было известно всему трудовому коллективу «РандомЭкса», и даже грозная Виолетта Викторовна не могла с этим ничего поделать – что уж говорить про охранников, которым было велено оставлять без внимания беззазорно проносившийся Андреем Руслановичем на территорию алкоголь. Объяснялась такая ситуация весьма просто и прозаично: Ручкин занял свою должность не благодаря исключительным умениям и таланту или обширным знаниям и опыту, а потому, что был продвинут на нее одним из директорских заместителей, который по совершенно случайному совпадению приходился сисадмину шурином. Ввиду близкого свойства шурин оказывал своему зятьку всю необходимую протекцию, в том числе и в тех вопросах, когда ради одного только блатного свойственничка надо было сделать исключение из правил. И хоть «РандомЭкс» был рассадником в первую очередь прихвостней и стукачей-доносчиков, обыденные для отечественной практики блат, кумовство и непотизм там никто не отменял.

В противовес творившемуся в кабинете системного администратора чудовищному беспорядку, рабочее место Энвидия представляло собой островок перфекционизма посреди моря хаоса. Окруженный, но не сломленный бардаком рабочий стол его был в целом похож на его же домашний стол: точно так же ровным рядом разложены были флешки; мониторы, системный блок, клавиатура, коврик для мыши, колонки, стационарный телефон и поддоны для бумаги сохраняли по отношению к краям друг друга строго прямой угол в 90 градусов; все нужные ему для работы инструменты располагались в своих четко обозначенных зонах; поверхность стола несколько раз в день тщательно протиралась от пыли тряпочкой, никогда не захламлялась лишними вещами, а посему своей минималистичностью и аскетичностью составляла пронзительный контраст пестревшей многообразием окружающей обстановке.

Тем не менее в тот редчайший раз неизменно свободная от посторонних предметов поверхность стола вот уже как непростительные полчаса была занята пакетом с добычей из обокраденной комнатки контролеров ОТК. Эн понимал, что для того, чтобы без задержки проследовать из совещательной комнаты в кладовку, ему теперь необходимо было заранее отнести в последнюю пакет с оперативной памятью, дабы не возвращаться за ним в кабинет и не терять драгоценные минуты. Кроме того, в его собственной человеческой оперативной памяти (которую, к большому сожалению, в отличие от компьютерной, украсть и продать не представлялось возможным) ярким постыдным пламенем все еще горела допущенная им за день до того у «РандомМузТорга» фатальная оплошность, когда он забыл удостовериться в отсутствии поблизости камер видеонаблюдения перед тем, как скрутить колпачки с колес шиловского автомобиля. По этой причине, невзирая на то, что Сапог и так знал, что на пути от кладовки до крыши не было камер, которые могли бы заснять его воровство, он все равно намеревался еще раз пройтись по своему криминальному маршруту, чтобы точно убедиться в том, что никому из службы безопасности не вздумалось их за последнее время установить.