«Да в жизни никто не хватится этих нескольких плашек оперативки. Контролерам вообще плевать. Они не заметят абсолютно никаких перемен в части производительности. А сам Ручкин уже небось и не вспомнит вовсе, что он куда заказывал и ставил», – уверял себя в беспоследственности затеянного проныра, спускаясь по ступенькам ко входу в цех.

Преодолев цеховой пролет и добравшись до цели, Сапожников приоткрыл дверь в помещение и, исподтишка окинув его осторожным взглядом сквозь образовавшуюся щель, с радостью для себя обнаружил, что внутри никого не было, – все контролеры, как всегда, были заняты безостановочными перебежками между производственными линиями в цехе. Захлопнув за собой дверь, он быстро осмотрелся на месте будущего преступления и начал поочередно откручивать отверткой винты боковых крышек корпусов всех четырех машин. Заглянув вовнутрь компьютеров, Энвидий с удивлением выявил, что во всех из них стояло только по 16 гигабайт оперативной памяти из положенных 32, а остававшиеся два слота на материнских платах, которые должны были быть заняты планками с остальной половиной, по таинственным причинам пустовали, хотя он своими глазами видел все 16 закупленных на деньги организации по ручкинской заявке новехоньких модулей по 8 гигабайт каждый.

Впрочем, таинственными причины пропажи оставались ровно до того момента, как Сапог освежил в памяти, кто именно из них двоих собирал эти четыре компьютера. «Ай да Ручкин, ай да сисадмин!» – мысленно улыбнулся помощник удалого «ай да сисадмина», придя к выводу, что глупо было бы надеяться, что на «РандомЭксе», где не воровал только ленивый, их небольшое подразделение из двух человек чем-то бы отличалось от остальных.

Недолго поколебавшись, Энвидий принял единогласное соломоново решение, что неблагодарные контролеры, даже не удосужившиеся заметить и по достоинству оценить то, что вместо обещанных 32 гигабайт ОЗУ щедрый сисадмин одарил их всеми 16, отныне и впредь с радостью будут вынуждены довольствоваться и тем, что еще более великодушный помощник сисадмина в наказание за невнимательность оставит их с целыми 8 гигабайтами ОЗУ вместо изначальных 16. «Ну, в конце концов, даже 16 гигабайт это много для офисного писюка, – мотивировал он свой суровый, но справедливый приговор. – И 8 гигов здесь за глаза». Смелость сметливого воришки подкреплялась и тем, что даже в случае разоблачения его деяния руководителем он теперь сам мог шантажировать последнего его собственными нелегальными махинациями. Завершив работу операционной системы и кнопкой выключив блоки питания всех четырех ПК, он взялся за претворение своего мудрого решения в жизнь.

«Разворованное разворовываю», – с печалью подметил Сапожников, вынимая из слота одну из двух воткнутых в материнку дорожек, когда дверь в помещение неожиданно распахнулась. В комнату на всех парах ворвался разъяренный какой-то важной проблемой начальник производства Розенберг Аркадий Леонидович, который был настолько увлечен своей миссией по ее разрешению, что сперва даже не заметил сидевшего под столом Сапога.

– Ну почему со мной всегда так?! Только высунешь голову из канавы – жизнь тут же кидает тебе порцию дерьма в лицо! – посмотрев на потолок, риторически воскликнул взбудораженный своим несчастьем начальник производства, которого всегда безошибочно можно было опознать издалека по его некультурной привычке постоянно шмыгать носом.

– И вам доброе утро, Аркадий Леонидович, – откликнулся из-под стола Энвидий.

– Ой. Здравствуйте. А я вас и не заметил даже, – поздоровался Розенберг, трижды (по-видимому, вместо письменных знаков препинания) хлюпнув носом, и сразу перешел к более всего интересовавшему его вопросу: – А вы не встречали Домбровского, случайно?