– Почему интендантское? Вы же шифровальщиком были.

– Не знаю! Послали и всё. Я окончил училище с отличием. Опять попал на Черноморский флот. Женился. Получал две тысячи, старыми деньгами. Двести рублей – по нынешнему. Так, может быть, и остался бы я на флоте, но вскоре попал под сокращение. Армию сократили на миллион двести тысяч человек. Собрали нас, шестьдесят человек, повезли в Штаб флота. А зачем? Никто не знает. Начальник штаба обрадовал: «Не хотите демобилизоваться? Подумайте». А потом начал вызывать по одному. Меня тоже вызвал. А чего мне, отвечаю, когда я вам был нужен, вы меня призвали. Теперь не нужен, – стало быть, увольняете. «А как семья?» Чего, говорю, семья? Жена, дочка. Демобилизовали меня, – с горькой усмешкой сказал он. – Да, – он поднял к верху палец, подчеркивая значение момента, – нам зачитали приказ, что местные власти помогут демобилизованным устроиться на хорошую работу.

– А из тех шестидесяти оставили кого-нибудь?

– Всех уволили! Вернулся я, значит, домой, в Узбекистан. Встал на учёт в военкомате. И помня тот приказ, о помощи с устройством на работу, обратился к начальнику военкомата. Он увидел меня, поднялся из-за стола: «Что нада, дарагой? Какая судьбой к нам?» Так и так, отвечаю. Старший лейтенант запаса. Начал служить на Балтике, окончил на Чёрном море. Помогите устроиться на работу. А он даже и не слышал о таком приказе. «Какой специальность имеишь?» – «Окончил трёхгодичное интендантское училище». Короче говоря, он посватал меня бухгалтером. Я пришёл туда, поговорили. «А какой у вас оклад?» – «Шестьсот пятьдесят рублей». Шестьдесят пять, по нынешнему. Раньше я получал две тысячи. И это только хватало жене. Я ходил во всём казённом. Не, думаю, маловато. Опять – в военкомат. Он увидел меня, вытаращил глаза: «Что такой?… Падажди!» Опять посватал на должность бухгалтера – в другую организацию. «А какой у вас оклад?» – «Шестьсот семьдесят пять рублей». Я больше не ходил в военкомат. Вернулся домой. День сижу, два сижу. Жена уже шепчет, что не хорошо, мол, объедать стариков. А пока я сидел дома, – он интригующе посмотрел на меня, – я узнал, что мой школьный товарищ работает в каком-то Каркане, в ста километрах от нас. И получает большие деньги – три-четыре тысячи рублей в месяц! Бывает дома по воскресеньям. Я дождался его, расспросил. Говорит, добываем руду. Мы уехал в Каркан. Я сказал в отделе кадров, что я старший лейтенант в отставке, начал службу на Балтике, окончил на Чёрном море, – его выражение лица приняло усталое выражения: похоже, ему надоело перечислять, где он служил. – И ты представляешь, – он обескуражено развёл руками, – мне опять предложили должность бухгалтера! Ну, думаю, ладно! «А сколько у вас оклад?» – «Тысяча двести». Ха-ха! – он радостно потёр руки. – Тысяча двести рублей! Жить можно! Тысяча двести, плюс тридцать процентов коэффициент, плюс шестьсот рублей за старлея. Офицеру, уволенному в запас не по пенсионному возрасту, ещё год платили за звание! Вернулся домой, получил паспорт, опять приехал в Каркан. А мне и говорят: «К сожалению, мы не можем взять вас на работу бухгалтером. – У меня сердце сразу упало. – Будете мастером сантехником». – «А какой оклад?» – «Тысяча шестьсот рублей!» – сказал торжественно Игорь Семёнович. – И вот, Алексей, потихоньку начали копиться деньги. С жильем было плохо. Я построил землянку, завёл корову.

– Землянку? Какую землянку?

– Самую обыкновенную, – кивнул он. – Землянку. Обложил стены кирпичом. Ну, как вспомню, как начинал, самому не верится! А сколько времени? – он спохватился и поглядел на стол, на котором лежали его часы.