В доме пахло деревом и теплой печкой. Простой интерьер и уходящая на второй этаж лестница добавляли очарование дачному уюту. Друзья сели на диван перед журнальным столиком. Иван открыл маленькую декоративную шкатулку, в которой оказались два сахарных кубика, и сделал приглашающий жест.

– Ты позвал меня поесть сахар? – вскинув брови, улыбнулся Данила.

– Это – ЛСД. Сахар, пропитанный кислотой. Нас ждет необыкновенное путешествие, – сказал Иван и взял кубик. – В магазине такой не продается.

От неожиданности Данила замер, переводя удивленный взгляд с Ивана на шкатулку и обратно.

– ЛСД? – наконец, проговорил он. – Откуда?

– Подвернулся случай достать, – отмахнулся Иван и подмигнул. – Ну так как, ты со мной?

– Страшновато… ни разу не пробовал.

– Самое страшное с тобой уже произошло, и ты с этим справился, – приободрил Иван, но приглядевшись к помятому от частого пьянства лицу, добавил, – более-менее. Все когда-то происходит впервые, ты же знаешь.

– Сам-то пробовал?

– Давно.

– И как?

– Впечатляет.

Данила нервно почесал затылок.

– А ладно, давай!

– С богом, – поддержал Иван.

Сквозь сладость проступила легкая горечь, хотя Данила ожидал некой кислинки. Когда последние крупинки растворились, он спросил:

– Что теперь делать? Сколько ждать?

– Просто расслабься и жди. Минут тридцать, сорок, пятьдесят. Когда ел?

– Перед выездом перекусил немного. Часа два назад.

– Значит, скоро.

– И сколько будет… эээ… действовать?

– Всю ночь, дружище, всю ночь.

Ивану позвонила жена, и он разговорился с ней, надолго выйдя в другую комнату. Данила включил телевизор и уставился в экран: начались вечерние новости. США опять в чем-то обвинили Россию с Китаем и пригрозили санкциями; в Европе очередные воины Аллаха напали с ножами на прохожих; КНДР провела еще один успешный запуск баллистической ракеты; такие-сякие арабы обвалили цену на нефть; на Украине выложили самый большой в мире трезубец из бутербродов с салом.

«А у нас все замечательно, – облокотившись на стол, подумал Данила и спрятал лицо в ладонях. – Остановите Землю, я сойду».

Испытывая нетерпение, он прошелся несколько раз по комнате, сжимая-разжимая кулаки, затем умылся в ванной и вернулся на диван. Прогноз плохой погоды прервал Иван.

– Ну, как ты? – радостно спросил он, потирая руки. – Меня уже накрывает.

Накрывало и Данилу. Тело постепенно наполнялось жаром, а вокруг становилось ярче. Новости, наконец-то, закончились. Выключив телевизор, Иван подошел к синтезатору, и через минуту из больших колонок зазвучал Goa Trance.

– Другое дело, – одобрительно сказал Иван. – Так, мне надо отойти, постиранное белье в сарае развесить. Лиза напомнила. Не успел до твоего приезда. Пока я в состоянии это сделать.

– Помочь? Она приедет?

– Да не. На следующей неделе.

– Ну ты это… быстрей возвращайся.

– Конечно.

Иван ушел, а комнату буквально заполонила психоделическая музыка, словно обретя объем – чувства заметно обострились. Одновременно, все, что находилось в комнате, ожило и с постепенно возрастающей амплитудой начало двигаться и изгибаться, как под толщей неспокойной воды. Когда Данила сосредоточивался на какой-нибудь вещи, то степень ее оживания становилась слишком натуральной и оттого пугающей, но любопытство приковывало взгляд к нереальным изменениям. Стены куда-то поползли. Акустические колонки, пульсируя, то принимали форму пузыря, то вытягивались в струну, а висевшая на крючке куртка, задергалась рывками в такт музыки, как человек. В какой-то момент стало совсем не по себе от того, что куртка, как показалось, заговорила, правда, ни одного слова разобрать не удалось. Пот прошиб Данилу. Он вжался в диван, и ошарашенно пробормотал: