– Лейтенант, – коротко обращается Кеннет к солдату, вытаскивающему шпагу из тела еле дышащего туземца. Запыхавшийся мужчина вытирает лезвие о складку локтя и выпрямляется.

– Сэр.

Бентлей оглядывает едва дышащих туземцев, распластавшихся на земле. Времени терять нельзя. Подумать только, кучка жалких дикарей смогла, пусть и немного, спутать карты. А Кеннет ненавидит, когда что-то идёт не по плану.

– Подсчитайте потери. Врачей на берег. Срок вам до утра.

Он проводит кончиком языка по зубам, недовольно отмечая в мыслях, что кофе уже точно остыл, а, значит, нужно заваривать чай. И лишним не было бы подать к столу обед. Хотя стоны, завывания и слёзы немного отбивают аппетит. Но если переставить навес чуть дальше по пляжу, то ветер не будет доносить до него вонь жженой плоти. И даже можно будет насладиться в полной мере едой, наблюдая за покачиванием пальм. Завтрак – важнейший из приёмов пищи для англичан, однако, и обед Бентлей не привык пропускать.

Он покидает поле боя, дождавшись, когда с «Приговаривающего» по трапам спустят носилки. Достаточно, чтобы оказать первую помощь пострадавшим, воюющим на стороне Короны. Остальных ждёт смерть бешенных собак – пронзить сердце штыком, чтобы не тратить воистину драгоценные пули. В уме лорд Кеннет примерно подсчитывает расходы. Конечно, для точности подсчётов ему не помешает узнать количество погибших, но уже сейчас можно предположить, сколько денег потратит Ост-Индская Торговая Компания, чтобы заплатить посмертно за оказанную услугу.

Может, стоит попросить подать его записную книжку и пока готовят мясо, начиркать примерные цифры?

Будто ничего не произошло, лорд Кеннет заходит под навес. Всё же с этого места не видно обагренного кровью песка и искореженных тел. Он опускается на стул, подзывая двумя пальцами к себе мальчишку – какого-то юнца, ещё не оправившегося окончательно от произошедшего. Его немного потряхивает, и дрожащее «С-сию минуту с-сэр» на приказ подать чай выдаёт его ужас с головой.

Досадно, что Бентлей допустил наличие слишком молодых членов экипажа. Но лично отсмотреть каждого невозможно, хотя, признаться, обычно он старается. И тем удивительнее, что Кеннет допустил до службы под своим началом такого бесчестного человека, как Эттвуд.

Через полчаса под навес входит Спаркс, вытянувшись подобно струне.

– Лорд Кеннет. Отчёт.

Бентлей, не глядя, берет из рук агента бумагу. С нескрываемым недовольством он проходится взглядом по строчкам, каждый из погибших – рабочая сила. Он педантичен. Расчётлив. Потери в начале становления Ост-Индской Торговой Компании всегда были ударом, однако сейчас каждое имя в списке отдаётся лишь неким разочарованием. Не скорбь, та не знакома Кеннету. И всё же это траты.

– Семнадцать солдат. Семь моряков. Три канонира и… врач, – на последнем слове он делает особый акцент.

И всё это лишь от туземцев. Что будет, когда за оружие схватятся пираты, не знающие жалости и под предводительством капитана, желающего кровавой расплаты? Возможно, это будет самая жестокая схватка с противником, не равным ему по силе и возможностям. Исход однозначно предрешён. Кеннет не побоится пристрелить любимую лошадь, когда того потребует случай.

Бентлей хмыкает и раскладывает бумагу на столе, несколько раз проводит по ней ладонью.

Ему спешат подать чернила, перо и воск со свечой.

– Отметьте, что эти люди проявили отвагу. Отчет по экипажу «Авантюры» передайте О’Райли, – Кеннет потирает переносицу двумя пальцами.

Он всё же надеется, что на каждой остановке их не будет поджидать какая-нибудь неприятность. Хотя, от О’Райли всегда нужно чего-то ожидать, какой-нибудь гадости. В лучшем случае – неприятной. В худшем – фатальной. Ни море, ни лорд Кеннет не прощают ошибок.