Жизнь продолжалась, но всё же
Часто слова стариковские те
В сердце всплывали, тревожа.
Только куда б я ни шёл, ни летел,
Слов старика виновато
Произнести до сих пор не посмел,
Всё остальное – расплата.
«В лёгкой майке, босиком…»
В лёгкой майке, босиком
Я шагаю с туеском
Тропкой невеликой
За земляникой.
По оврагам тропка вьётся.
И навстречу мне крадётся,
Словно кот на лапах,
Земляники запах.
Я-то знаю, что она
В свет небесный влюблена.
Застеснялась вся, зарделась…
Ей к лицу такая спелость!
«Ноги щекочут мальки…»
Ноги щекочут мальки.
Их зачерпну рукою —
Прыгают в воду с руки
Искрами над рекою!
Искры летят над закатом вдали,
Над синевой нетленной,
Над городами вечерней земли
И над самой вселенной!
Где в облаках сам Господь, как в реке,
Молнию-удочку держит в руке!
«Падая, взвивая…»
Падая, взвивая,
Вдоль заборов, плит,
Листьев медь сухая
Над землёй скользит
Змейкою, змеёю
И клубками змей,
И над всей землёю
Никого нет злей.
Но притихнет ветер —
Листья к ряду ряд
Сгрудятся в кювете,
Жалобно глядят.
Но опять засвищет
Ветер над землёй —
Листьев ряд змеищей,
Змейкою, змеёй
Голову поднимет,
Глазом поведёт.
Стихнет ветер – сгинет,
Вовсе упадёт.
У костра
Буду долго смотреть на огонь,
Бессловесному радуясь чуду.
Буду долго смотреть на ладонь
Сквозь огонь —
И печалиться буду.
Вся-то жизнь на ладони моя!
И другой мне, поверьте, не надо.
И ласкаются всплески огня.
И ладошка ласканию рада.
«И обнёс он участок оградой…»
И обнёс он участок оградой,
И лозой засадил. Ожидал
Благородных кистей винограда —
Дику ягоду в скорби собрал.
Сгорбясь, долго сидел над корзиной.
Жизнь свою вспоминал не спеша.
И была она длинной-предлинной,
Несуразна, а всё ж хороша!
Искушали и ангел и дьявол.
И, казалось бы, всё повидал,
Но вот этих бессмысленных ягод
Слаще он никогда не едал!
«Сизый дым над пашней…»
Сизый дым над пашней.
Полночь. Холодок.
Будто день вчерашний,
Пробежал сурок.
И земля, и небо,
И ночная дрожь
Окунулись в небыль —
Только грустно всё ж.
И туман по полю,
Звёзд полночных даль
Высоки любовью,
Но в душе – печаль.
В чистом Божьем взоре
Участь, добрый свет,
Но на сердце – горе.
Нету мамы. Нет.
«На этом пиршестве земном…»
На этом пиршестве земном
Прошу я Бога об одном:
Пусть будет маленькое – малым,
Большое, круглое – большим.
И если мы подчас грешим,
Предавшись ветряным забавам,
Не осерчай, помилуй нас.
Земной одушевлённый час
Недолог. Докучать тебя
Мы не попросим даже дня
Сверх нам отпущенных. Любя
Тебя, мой Бог, мы все уйдём
Поодиночке, но – вдвоём.
«Ветрено ли, сухо…»
Ветрено ли, сухо,
Падает ли снег,
Во дворе старуха
Смотрит людям вслед.
Просит хлеба крошку:
«Ради Христа!»
Тянет к ним ладошку —
Вновь ладонь пуста.
И народ упрямо
Искривляет путь —
Словно это яма,
Не старуха тут.
Вот и стала лишней,
Крайней у угла.
Разве объяснишь им:
Дочка умерла.
«Хоть бы кто немножко!» —
Так невесела,
Смотрит из окошка
Внученька мала.
«Подморозило тропинки…»
Подморозило тропинки.
Лёд пристукну каблуком —
Светлым звоном без запинки
Вспыхнет эхо над леском!
Маленький, у важных сосен
Не свожу с тропинки глаз.
И меня златая осень
Провожает в первый класс.
«Ветер торопит меня…»
Ветер торопит меня,
Мгла подступившая манит —
Плавно плывёт ладья
В срок свой с Хароном в тумане.
Что ж, похлебали щей —
Время пришло поститься.
Это в порядке вещей —
К вечности лбом прислониться.
Занесено весло
Мрачным Хароном в привете…
Господи, как же светло
Было на э…том свете!
На водных лыжах
Стропа натянется упруго —
И мигом небо и земля
Рванутся с места друг от друга
С оглядкой в разные края!
Волну упругую срезаю.
Смеюсь и радуюсь взахлёб.
…С разгона – в облако влетаю?
…С разлёта – падаю в сугроб?
«Травы высокие, реки глубокие…»
Травы высокие, реки глубокие,