И теперь тот же Божий Дух, Который столь щедро провозгласил к жизни всё существующее, придав форму бесформенности, бездне и тьме и сотворив «на небе и земле» все звёзды и растения, всех животных, рыб и птиц, мужчину и женщину, – тот же Божий Дух спускается на Иисуса, Которому поручено провозгласить спасение нашему несчастному миру, изъеденному грехом и искалеченному смертью.

С этого самого момента Иисус, исполненный Божьим дыханием жизни и благословенный Богом, начинает вершить окончательное спасение от смерти.

«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать».

Перед нами – ещё одно, третье начало: Бог дышит на собравшихся вместе учеников Иисуса и создаёт из этих ста двадцати человек святое сообщество, церковь.

В день Своего вознесения на небо Иисус сказал апостолам, что Бог вдохнёт в них жизнь – точно так же, как при сотворении Он вдохнул жизнь в небо и землю и как вдохнул благословение в Иисуса в момент Его крещения, подтверждая, что именно в Нём будет завершено дело спасения. И когда Бог таким образом вдохнёт в них жизнь – или, по словам Иисуса, когда они будут «крещены Святым Духом» (Деян. 1:5), – они обретут энергию и силу для того, чтобы продолжать боговдохновенное творение неба и земли и боговдохновенное крещение Иисуса. Иисус дал им новое наименование: «Мои свидетели».

Они поверили в Его обещание. Они рассказали об этом другим ученикам Иисуса, и вскоре их было уже сто двадцать: сто двадцать человек, ожидающих, что Бог вдохнёт в них боговдохновенное творение неба и земли и боговдохновенное крещение Иисуса. Они ждали десять дней. Когда же это наконец произошло (а это действительно произошло), их ожидали немалые сюрпризы. Тесная связь с тем, как Бог вдыхал жизнь в Своё творение и вдыхал благословение в Иисуса, была налицо, но одновременно всё как бы усилилось: святое дыхание превратилось в святой ветер, «несущийся сильный ветер» (Деян. 2:2), и наполнило всё то место, где они собрались (ст. 2). Вскоре этот ветер наполнил их самих (ст. 4). И как будто одного этого было недостаточно, добавилось третье знамение, огненные языки. Для собравшихся в тот день учеников огонь – обычно огонь жертвенника – был прочно связан с Божьим присутствием: со всесожжением, принесённым Авраамом в земле Мориа, с огнём на жертвеннике скинии при Аароне, с пламенем на горе Кармель при пророке Илии. Но здесь всё тоже было усилено: огонь был разделён и распределён на всех – каждый лично был запечатлен языком огня, каждый лично стал жертвенником, зримо и явственно пылающим огнём Божьего присутствия. Дыхание творения и крещения Иисуса переросло в сильный ветер, а прежнее пламя жертвенника разрослось в отделяющиеся языки огня, пылающие над каждым из ожидавших мужчин и женщин, так что каждый из них сам стал знамением живого и присутствующего среди нас Бога.

А затем, повторяя то, что уже произошло при сотворении и во время крещения Иисуса, это дыхание/ветер – то есть живое присутствие Бога, наполнившее их собою, – сформировалось в слова, которые произносил каждый из них. Огненные языки обрели звук в языках человеческой речи. Божье дыхание, оформившееся в речь, вырывалось из уст мужчин и женщин, говоривших на всех языках (в тексте их перечислено шестнадцать), представленных в тот день в Иерусалиме, и все они по большому счету говорили об одном и том же, «о великих делах Божьих» (ст. 11).