Утратив метафорическое происхождение слова «дух», в повседневной речи мы неизбежно сталкиваемся с серьёзным словарным дефицитом. Представьте себе, как изменилось бы наше восприятие реальности, если бы слово «дух» вообще пропало из языка и вместо него мы употребляли слова «ветер» и «дыхание». Для наших предков «дух» не был чем-то «духовным»; его можно было ощутить чувственно. Он был невидимым, но производил видимый эффект. Он был невидимым, но игнорировать его было нельзя. Воздух не менее материален, чем гранитный утёс; его можно ощущать, слышать и измерять; в нём содержатся молекулы, необходимые для дыхания всего живого, как животных, так и людей, которым воздух нужен уже для того, чтобы спать и просыпаться, – будь то лёгкий выдох, на котором мы произносим слова, весенний ветерок, ласкающий кожу, порывистый бриз, надувающий паруса, или дикий ураган, срывающий с амбаров крыши и с корнем вырывающий деревья.

Всё было бы куда понятнее, если бы можно было хотя бы на время убрать из языка слова «дух» и «духовный».

Но эти три текста, если прочитать их внимательно, помогут нам расчистить вязкую грязь словесной неточности. Они описывают три начала: начало творения, начало спасения и начало церкви: святое творение, святое спасение и святое сообщество.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет».

Всё начинает Бог. И начинает Он с того, что творит. С этого акта творения начинается всё существующее, видимое и невидимое, «небо и земля». В результате из всего не-творения или анти-творения – то есть из всего «безвидного и пустого» и не имеющего света (из «тьмы над бездною») получается нечто имеющее форму и содержание и наполненное светом. Не-творение или пред-творение уподоблены волнам океана, тёмного и глубокого, бесформенного, анархического, дикого, непредсказуемого, сеющего смерть.

Бог дует или дышит над этими водами. Его дыхание есть жизнь и порождает жизнь. Мы видим, как ветер движется над этими неуправляемыми волнами, тёмными и смертельно опасными, как Бог вдыхает жизнь в эту не-жизнь, в эту анти-жизнь.

А затем это Божье дыхание, которое уже не является просто невнятным дуновением, начинает производить слова. То же дыхание/дух, благодаря которому появился ветер, теперь порождает язык. Сначала мы видим эффект Божьего дыхания над водами, а затем слышим, как это дыхание складывается в слова: «И сказал Бог…» В этом коротком отрывке Бог говорит восемь раз. Эти восемь предложений умещают в себя всё существующее, охватывают всю вселенную. «Творение» включает в себя всё, что есть на небе и на земле.

Но это ещё не всё. Божий Дух, витавший над бездной вод «в начале», продолжает двигаться, продолжает творить. Книга Бытие не только рассказывает о начале нашего мира, но и свидетельствует о том, что Божий Дух продолжает творить и сейчас. В Библии глагол «творить» используется исключительно по отношению к творящему Богу. Люди и ангелы ничего не творят. Творит только Бог. Однако чаще всего этот глагол встречается вовсе не в повествовании о том, как появились небо и земля, а в рассказе о пророческой и пасторской миссии во время Вавилонского пленения в VI веке до Р. Х. Тогда еврейский народ потерял буквально всё: свою государственность, свой храм, свои дома и хозяйство. Их насильно увели по пустыне за сотни километров, и теперь они были вынуждены кое-как выживать в чужой стране. У них не осталось ничего. У них отобрали не только имущество, но и главную их сущность: осознание себя как Божьего народа. Их лишили привычных корней и зашвырнули в незнакомую страну, кишащую идолопоклонством. Но именно здесь, в этих условиях, они услышали глагол «творить» из книги Бытие совершенно в неожиданном и новом контексте.