Воспоминания Олега были прерваны появлением Насти.

– Тоже не спится? – громким шёпотом посочувствовал он.

– А с чего это вдруг твои друзья так скоро утихомирились? Устали?

– Не знаю. Но я о другом, – таким же шёпотом ответила Настя.

– О чём?

– Так вы забыли? Два дня прошло. Я проиграла.

– И что теперь?

– Как что? Вот ваш конверт.

– Открывай.

Настя в замешательстве села рядом.

– Что ждёшь? Открывай, – повторил Олег.

– Уже открыла, дура.

– Ну, и…

– Ещё вчера…

Олег чуть не задохнулся от приступа хохота. Чтобы не разбудить коллег, он зажал рукой рот.

– Ну, Анастасия, если ты в третий раз доведешь меня до такого состояния, то я прилюдно признаю твоё превосходство над Анной Георгиевной. Но зачем ты это сказала? Сейчас ночь; ни черта не видно. Я бы ни о чём не догадался. И зря ты обозвала себя дурой. Такие поступки обычно совершают люди нетерпеливые, но умные. Дурак бы дождался.

– Потому что ничего нового не узнала. Я предполагала, что вы напишете какую-нибудь безобидную ерунду, но… не утерпела.

– Вот как? Ладно, держи, – сказал Олег и, засунув руку в палаточное нутро, вытащил конверт. – Теперь он твой. Возьми.

Настя зажала коленями ладони и отвернулась.

– Пусть полежит у вас. Когда мы разъедемся, можете прочесть, что я там написала. Спокойной ночи.

– И тебе того же, – в тон ей ответил Олег.

Наказание для Насти в случае её проигрыша выглядело так: она должна стать подопытным кроликом в небольшом психологическом эксперименте, который, хоть и отдавал лёгкой мистикой, но на самом деле замышлялся как совершенно безобидное действо.

Олег повертел в руках конверт и, сам того не осознавая, стал отдирать уголок.

«Интересно, а почему я тоже не догадался сделать это раньше? У меня есть в точности такой же пустой конверт, а Настя никаких штрихов на заклеенном шве, разумеется, не оставила», – подумал Олег, но тут же остановил возникшее искушение и закинул конверт в палатку.

Тяжёлые тучи медленно закрывали небо, двигаясь в сторону гор. Внизу расстилалась широкая котловина, похожая на долину большой реки. Днище было заполнено туманом. Горный хребет красовался на «той» стороне котловины – чёткий, островершинный, будто обведённый тушью. Тучи постепенно темнели, наливаясь тёмно-фиолетовыми чернилами, и в какой-то момент небо не выдержало их веса. Они зацепились за острые вершины гор и стали медленно оседать. Но самое страшное появилось с другой стороны – снизу. Туман, поначалу белый, тоже стал темнеть и подниматься навстречу всепоглощающей фиолетовой массе. Осталась только узкая полоса на уровне человека, наблюдающего «извне» за странной игрой природы.

15 июля. 5.20.

Едва рассвело, Олег с неожиданной тоской ощутил себя в плену той самой «цикличности времени», о которой упоминал в своём несостоявшемся рассказе. Ночная прохлада стремительно таяла под натиском солнца. Погода в третий раз решила начать утро с предчувствия душного тяжёлого дня.

Утро оставляло ему ещё полчаса до подъёма.

Удивительно, он ещё не видел ночного неба! Минуло две недели не слишком напряжённого труда – а выйти в степь, лечь и долго смотреть на звёзды, как мечталось до отъезда в экспедицию, Олег так и не удосужился. Коллективный заплыв с Никитой и Эльвирой не в счёт. Чтобы увидеть настоящее небо с настоящими звёздами, надо принадлежать лишь одной, «этой», стихии, убрав все посторонние ощущения и земли, и воды.

Олег выбрался из раскрытой настежь палатки и сел у стола. Внезапно его захватило странное чувство пока ещё не пережитое им. Он словно был обычным зрителем заурядного киношного детектива – и вдруг какая-то неведомая сила стала неспешно, но настойчиво заталкивала его внутрь действия.