Вызвали врача, пришел фельдшер. Эпидемия гриппа, все врачи на срочных вызовах. Ни в чем не разобрался. Только через два дня появился врач, и то – с другого участка. Назначил лечение. Направить в больницу отказался.

Что делать? Соседка живет одна. Внучка не приезжает. Стала я сама делать назначенные уколы и приносить готовое питание. Дверь в квартиру Нина не закрывала.

Тогда и познакомилась я с Владимиром, ее ухажером. Приличный, серьезный человек, он так трогательно заботился о ней. Навещал каждый день, приносил продукты.

Стало ей немного легче.

Но неприятности у Нины множились.

Вздумала спуститься в лифте, во двор. А там – неожиданно упала навзничь, разбила лицо.

Соседи привели ее ко мне. Страшно смотреть. Лицо – сплошная рана. Сочится кровь.

– Проверить себя хотела, потренироваться, ведь дача впереди, болеть нельзя, – виновато оправдывалась Нина.

Не выдержала я. Вызвала внучку. Та приехала на такси, держа на руках годовалого ребенка. Увидев разбитое лицо бабушки, ужаснулась, но не подошла, не пожалела, а стала отчитывать ее за «легкомысленное» поведение. Начала кричать:

– Я беременна, ты знаешь? И не могу ухаживать за тобой. Я сама чувствую себя плохо. Мне капельницы назначили. Это ты мне назло так себя ведешь.

Нина слушала все это молча. Потом стала успокаивать и оправдываться:

– Кто же знал, что так будет? Голова закружилась, вот и упала на ступеньки. Расшиблась. Меня теперь в больницу возьмут. Наверное, сотрясение у меня.

Вызвали «скорую» и упросили врача отвезти в больницу.

Собираясь, Нина все приговаривала, себя успокаивала:

– К весне вылечусь. А картошку, помидоры и огурцы теперь выращивать не буду. Так, травку посею, отдохну на воздухе, пока в себя не приду.

В больницу ее не положили. В приемном отделении было много народа. Там только обработали раны на лице. В том, что с ней случилось, отчего внезапно упала – не разбирались. Предложили платное обследование, но денег у Нины не было. Посоветовали обратиться к невропатологу, и отправили домой.

Дома Нине становилось все хуже и хуже. С трудом вставала. Уже не могла приходить на кухню – кружилась голова. И рука отказала.

Отвезли на платное обследование. Сделали МРТ, и – ужас!… Опухоль головного мозга! Злокачественная. И уже – неоперабельная.

Состояние Нины катастрофически ухудшалось. В госпитализации ей всюду отказывали.

И тут я увидела внучку во всей красе.

Ей было не до больной бабушки. Она торопилась срочно оформить на себя генеральную доверенность, а бабушку отправить в хоспис, больницу для неизлечимых. Говорила, конечно, что переживает, но быть с бабушкой не может: беременна, самой надо лечиться. А другие родственники помочь не могут: двоюродная сестра – в другом городе, и там умирает от онкологии, а с племянником бабушки и с его семьей – сложные отношения.

Попросила помощи у подруги матери, которая жила в доме напротив, обещала заплатить. Попросила и меня, и Владимира присматривать за ней. И уехала.

Так прошло две тягостные недели. Нина совсем не поднималась с постели, временами проваливалась в забытье, речь становилась бессвязной.

Мы, в общем, чужие люди, дежурили у ее постели по очереди…

Владимир оказался удивительно внимательным к Нине. Не оставлял ее, насколько мог, помогал в уходе. Но основные тяготы легли на Ольгу, подругу Марины.

Валя звонила, иногда (не каждый день) появлялась и сразу же жаловалась на усталость и плохое самочувствие. Ее интересовало, сколько бабушка еще проживет. Мне говорила о том, как она нуждается в отдыхе и о своих планах поехать в Черногорию, там ее ждут знакомые. Но сможет не сейчас, а через полгода, когда вступит в права наследства и распорядится недвижимостью. И все это – при живой еще бабушке!