Как ты нужна мне.

Но ты не сказала: «Прощай!»

Когда Бертран закончил, Марта захлопала в ладоши.

– Необычно! Изумительно! – пробормотала она, – Наш юный Бертран – настоящий гений.

Вдруг совсем неожиданно выражение её лица стало другим. Должно быть, так когда-то смотрел Пьеро на свою Мальвину после того, как спел ей несколько задушевных песен на плачущей мандалине.

– А где же Сесилия, господа? – спросила Марта, – Почему в этот знаменательный для вашей семьи день её нет с нами?

Она оглядела всех присутствующих.

– Бертран, ты не знаешь, где она?

Бертран сжал кулаки, схватил лежавшую на столе тетрадь со стихами и посмотрел на мою мать:

– Мадам Вивьен, извините, я пойду.

Лукреция задержала руку своего сына:

– Берти, не уходи, это слишком невежливо с твоей стороны.

Но он был уже на пути к оранжереям.

– Бертран! Бертран, подожди! – закричала я ему вдогонку.

Он даже не повернулся в мою сторону.

– Лили, ты куда? – услышала я голос Розы, когда уже встала из-за стола, однако бабушка Маргарита де Пуатье перебила её, предупредив возмущение гостей.

– Пусть идёт, ей необходимо попрощаться с друзьями, прежде чем она покинет Францию.

…Яркие лучи Солнца с трудом пробиваются сквозь стёкла теплиц и рассеиваются. Я жмурюсь от обилия света. Там к свету на длинных стеблях тянутся венчики разноцветных цветов. Я различаю нежные оранжевые с пятнами головки тигровых лилий, красные маки с чёрной сердцевиной, ароматные розы, белые, красные и жёлтые. Я очень люблю жёлтые розы, так как они редко встречаются и недолго живут. Я увидела Бертрана, склонившегося над тигровыми лилиями. Серую тетрадь он держал под мышкой.

– Бертран, – позвала я тихим голосом.

Он всё ещё продолжал смотреть на цветы. Я осторожно подошла к нему, заглянула в его живые зелёные глаза.

– Почему ты ушёл?

Он посмотрел на меня. В его взгляде я прочла одно сплошное отчаяние.

– Хочешь я скажу, о чём ты сейчас думаешь, – обратилась я к нему. Он кивнул.

– Ты хочешь понять, почему она ушла в монастырь, когда….когда была уверена, что ты любишь её. Я угадала?

– Откуда ты знаешь?

– Я поняла это по твоим стихам.

– Она не должна была этого делать, она… Она погубила себя так же, как этот цветок.

Его пальцы с силой сжали тигровую лилию и, измяв её, оторвали от стебля. Он выбежал из оранжереи.

– Бертран! Не убегай!

Я бросилась за ним.

Наверняка Бертран заплакал бы, если бы общество прощало слёзы сильному полу, но оно не прощает, и их приходится сдерживать. Бертран не являлся исключением. Ему хотелось бы вылить свои чувства, но он не мог при мне. Я нашла его возле пруда. Бертран сидел в траве, грыз травинку и смотрел вдаль на отражавшееся в волнах Солнце. Оно что-то говорило ему, и возможно, Бертран понимал этот необыкновенный язык природы. Я присела рядом с ним, и мы долго молча смотрели на яркие блики, блуждающие по волнам.

– Ты пишешь замечательные стихи, – наконец сказала я, прервав наше молчание.

– Но их никогда не услышит Сеси. Я писал для неё.

– Услышит. Ты можешь написать ей письмо в монастырь Св. мученика Августина.

– Письмо? Я об этом не подумал, Лили. Но я слышал, если монахиня даёт строгий обет, ей не разрешают общаться с внешним миром.

– Я уверена, моя сестра не давала никаких обетов, ведь в любом монастыре существует испытательный срок.

– Если она не выдержит этот срок, то, возможно, она вернётся обратно?

Зелёные глаза Бертрана выразили надежду, мне не хотелось разочаровывать его. Что-то внутри меня подсказывало мне, что он ошибался, но я промолчала.

– Пожалуйста, почитай свои стихи, – попросила я.

– Ты действительно этого хочешь?

– Да, очень хочу.