– Однако я могу упомянуть в своём письме что, например, сеньор Анри Верн любезно согласен не только продать на Ямайку нужное количество материалов, но и лично доставит их в форт Кагуэй сразу же, как его повреждённые последними боями корабли будут должным образом восстановлены.

Сеньор Альварес, как только лицо Анри посерьёзнело, словно настоящий заговорщик наклонился как можно ближе и зашептал: – Учитывая, в каком плачевном состоянии до сих пор находится город, восстановление которого было отложено ради укрепления форта Кагуэй и строительства двух новых фортов, дон Педро вряд ли откажется от такого предложения. Я хорошо осведомлён о происходящем на Ямайке, и уверен, что у генерал-капитана нет выбора, – губернатор откинулся на спинку дивана и сделал многозначительную паузу.

Анри был восхищён: «Ну и ну! Так вот как коварны бывают обиженные дворяне, искушённые в политике! Да-а, заставить обидчика заплатить не кровью, а серебром – это куда изощрённее, чем просто дуэль», – не удержавшись, он украдкой взглянул на графа.

Сеньор Альварес был явно доволен собой: большие пальцы рук, сцепленных в замок на животе, весело описывали круги, а лицо сияло, как золотой эскудо. Тем не менее, глаза зорко следили за собеседником, и попытка Анри оценить настроение губернатора не осталась незамеченной:

– Стоит полагать, что вы согласны, сеньор Анри?

– Ваше превосходительство умеет уговаривать. Разве я могу ему отказать? – Эль Альмиранте развёл руками, словно хотел показать всю силу обрушившегося на него убеждения.

– Вот и славно! – хлопнул себя по коленям губернатор. – Когда вы будете готовы выйти в море?

– Двадцать третьего, если, конечно, удастся поторопить плотников.

– О-о-о, сеньор Анри, об этом не беспокойтесь! Ответственность за отправку груза на Ямайку я возложил на алькальда. Он был уведомлён о распоряжении генерал-капитана Юкатана посодействовать дону Педро нашими ресурсами. Я немедля извещу сеньора Рикардо что именно ваша армада отправится в форт Кагуэй, так что алькальд будет заинтересован в скорейшем ремонте кораблей не менее вас, – сеньор Альварес поймал скептическое выражение Анри и едва заметно улыбнулся: – Похоже, вы недооценивайте чиновника, желающего выслужиться, друг мой! Пожалуй, открою вам один административный нюанс: сеньор Рикардо может лелеять надежды на то, что его старания однажды будут замечены и должным образом оценены, но вот то, что именно на его голову прежде всего падёт вина даже за наименьшую задержку – он знает.

«Особенно, если у вас в Мадриде более влиятельные приятели, чем у него», – домыслил за губернатора Анри и перекрестился:

– Я благодарен Господу, что ваше превосходительство не видит во мне недруга!

От глаз губернатора разбежались лучики.

– Господь справедлив и в гневе своём, и в великодушии. Ибо открыты ему все деяния человеческие.

Благочестивый тон сеньора Альвареса напомнил Анри проповедь падре Игнасио, но через мгновение он вспомнил слова графини о больной дочери, и его обдало жаром. Чтобы скрыть замешательство, Анри разложил на колене письмо дона Педро и стал аккуратно складывать. Он надеялся, что губернатор поймёт это как желание завершить беседу и окончит аудиенцию. Надежда не оправдалась.

Не меняя добродушного выражения лица, граф внимательно наблюдал за действиями Анри. От его карих глаз не укрылось смущение гостя. Выдержав паузу, он нарочито весело произнёс:

– Кстати, сеньор Анри, я давно хотел спросить вас – правдивы ли разговоры о том, что вы никогда не лжёте и всегда говорите только правду?

– Пусть ваше превосходительство простит меня за уклончивый ответ, но я стараюсь избегать слова «никогда», – Анри накрыло горячей волной, в висках застучало. До него дошло, что сеньор Альварес не мог не заметить выбежавшую из салона дочь. «Странно. Почему он не отреагировал сразу же после беседы с графиней? Он же наверняка сопоставил события?».