Страх оказаться снова в толпе, неуправляемой, вопящей, сдавливающей со всех сторон, подстегнул ее и заставил двигаться быстрее, наверстывать отставание. Еще несколько выстрелов, и упала последняя дверь, открыв выход на крышу. Только здесь, стоя на пороге спасения, полицейский обернулся и, увидев Ольгу, улыбнулся.

– Они нагоняют нас,– задыхаясь, выдавила из себя женщина, поравнявшись с ним.

– Не останавливайся!

У противоположного края крыши завис маленький полицейский вертолет. Увидев бегущих экспертов, пилот снизил машину, предоставив ей раскачиваться в полуметре над поверхностью под толчками бокового ветра, но на поверхность сесть не рискнул.

Серый замедлил бег и, пропустив Ольгу вперед, помог ей вскочить в вертолет первой. Только оказавшись в воздухе, они оглянулись, чтобы увидеть, как на крышу выливался целый поток кричащих людей. Кто-то из них даже выстрелил по вертолету, но было уже поздно и слишком далеко.

А вокруг здания, на улицах и переулках, насколько хватало глаз, гудела колышущаяся людская масса, заполнившая собой все открытое пространство. Крыши отдельных зданий были переполнены людьми, которые вопили и махали руками в сторону вертолета. Один из них сорвался прямо на глазах и полетел вниз, на головы несчастных, которые толпились внизу, сокрушая фасады зданий, взламывая запоры окон и дверей в надежде найти укрытие в строениях, которые не могли им дать убежища.

Вертолет, взбивая тяжелый воздух винтами, спешил удалиться от кошмара, царившего внизу. Ольга закрыла лицо руками и заплакала.

– Что происходит?– спросил эксперт у пилота, отдышавшись.

– А разве надо что-то объяснять?– хмыкнул тот.– Вот почему это началось, хотел понять. Какие-то террористы взорвали магистрали надземки. Появились пробки. Переполнились остальные магистрали, и обходные пути встали. За пару часов парализовало вся транспортную систему. Люди стали добираться пешком, заполонили дороги, перекрыли движение, а дальше, как снежный ком. Никто не понимает, как началось… Я никогда не думал, что можно остановить надземку, и даже не мог представить, чем это закончится, но ведь должны быть люди, которые учитывают все такое. Кому нужна хваленая транспортная сеть, способная перевозить миллионы пассажиров в час, если при ее отказе начинается такое! Даже не представлял, как много людей здесь живет! Как они раньше умещались в городе?

– Есть сведения о жертвах?

– Да ради бога! В интернет-каналах только об этом и орут: у них количество погибших уже превысило население города.

– Но есть же официальная статистика.

– Есть… Городская администрация как раз минут десять назад заявила, что пострадало несколько человек, но они уже госпитализированы и им оказывают помощь…

– Абсурд.

– Абсурд, парень, это то, что творится внизу, на улицах.

По мере приближения к центру, взору открывались более ужасные картины. Многие здания были охвачены огнем, а кружившие вокруг них пожарные вертолеты выглядели как насмешка перед лицом тысяч людей, которые горели заживо в этих зданиях или прямо на улице, прижатые давкой к пожару. Им неоткуда было ждать помощи и даже надежды.

Стоны, крики и плачь не долетали в кабину сквозь шум винтов, но вертолет петлял низко, так что можно было видеть даже лица тех, кто был внизу. На улицах стояли мертвецы: задушенные, сожженные, раздавленные – плотность людей удерживала их, не давая упасть.

И мертвецов было много. И они стояли.

На центральной площади, где сходились четыре крупных улицы, наверное, сошлись и четыре разных потока. Не имея возможности разминуться, они давили друг друга под напором идущих сзади, пока вся площадь не оказалась заставленной мертвецами. Пролетая над ней, эксперты услышали только тишину: безмолвный, недвижимый ужас.