Она оказалась веселой и удивительно общительной начитанной персоной. И Неста даже забылась с ней, отвлеклась. Ньюлен, казалось, тоже расслабилась… пока не увидела, кто вышел встречать их к сторожевой башне.

Он был, кажется, высоковат для шовилла. Типичные для расы блеклые глаза выцвели ещё больше из-за контакта с доспехом, а, судя по количеству белых металлических вставок, воздействие было сильным. Как и его ранг в ордене, значит.

Брызги крови на его одежде и доспехе говорили, что недавно он вступал в бой. Вот почему его терилловый доспех еще сиял.

Он удостоил Ньюлен коротким кивком, прежде чем ритуально поприветствовать Нимнесте.

– Рыцарь Дайн, сир, – предупредить Ньюлен не успела, Дайн не слушал. Он подступил к Несте, чтобы представиться, но не успел. Не успел, потому что будущую кассиду скрутило прямо перед ним, а потом грандиозно вырвало прямо на его начищенные сапоги.

Она попыталась извиниться, но излучение его доспеха было слишком сильно. Голову сдавило раскаленными тисками, в виски вкручивались сжатые, готовые сорваться пружины. Все ее внутренности будто бы перемешали огромным черпаком, кости начали плавиться, и все это не шло ни в какое сравнение с какой-то… невыразимой, невозможной болью. У этой боли не было места и происхождения. Это была боль разбитого сердца, боль потери, боль ужаса и неестественного страха, боль неохватной любви и боль величайшей обиды. Это была боль ее души.

Рыцарь Дайн непонимающе застыл. Отступил на шаг, растерянный, давая дорогу Ньюлен, которая немедленно бросилась Несте на помощь. Она потеряла сознание на руках у капитана Лезвий, лишь чудом не упав в то, что из нее же мгновением назад и вырвалось.

Увы, она не видела, как шовилл запрокинул голову, сделал пару вдохов, чтобы успокоиться, и отобрал обморочную кассиду у Ньюлен. И как сам донес ее до города.

А может, то было и к счастью.

Она очнулась на жесткой кровати в незнакомом помещении. На первый взгляд казалось, что она попала в комнату какого-то аскета, где нет ничего, кроме этой самой кровати, невзрачной тумбочки, рабочего стола и незначительного шкафа в углу. С тем же успехом здесь могло стоять еще несколько кроватей, как в какой-то казарме.

Переборов приступ тошноты, Неста села, придерживая голову. Ей было не по себе, язык словно распух и прилип к небу, и она слабо ощущала собственное тело. Кто-то поставил стакан прохладной воды на тумбочку рядом, и она мысленно возблагодарила доброжелателя. Пустынные жители Хосеш-Асада всегда знали, когда тело кричит об обезвоживании.

С трудом заставив себя не осушить все сразу, Неста отставила стакан и сосредоточилась на дыхании. К ней постепенно возвращался контроль и самообладание, и вместе с ним – воспоминания о том, что случилось.

Она встретила рыцаря Лезвий Веры, который был выше званием, чем капитан Ньюлен. Встретила… и поприветствовала, называется.

Удушающий порыв стыда накрыл ее с головой. Нимнесте спрятала лицо в ладонях, хотя здесь никто ее не видел. Она, пожалуй, пряталась от самой себя и готова была под землю провалиться, прямо в холодное теневое посмертие, чтобы не встречаться взглядом со свидетелями того, как будущая кассида выкладывает завтрак рыцарям на сапоги.

При мысли о теневом посмертии Неста вновь вспомнила о своем сне, о существе из океана. О метке. Рука сама легла на грудь, будто бы подсознательно девушка надеялась услышать сердцебиение вновь. Но ее встретила лишь привычная тишина.

Сделав еще пару вздохов, Неста взяла себя в руки. Она здесь по делу. Тьма вторглась в ее дом, и пусть у нее нет вооруженных отрядов в подчинении, у нее есть долг и ответственность.