– Помочь?

Пакет выскользнул из онемевших пальцев, и холод, расползшийся по телу, приковал Мышь к месту. Все. Не зря она параноила. Сейчас ее поймают, схватят, убьют, заберут рюкзак и телефон, прочтут все переписки…

– Ты чего? – он появился в поле зрения, сузившегося до тонкой пульсирующей полосы. Просто… парень. Не похожий на маньяка. Не делающий ничего. Просто… стоящий. Дыхание постепенно выравнивалось, сердце унимало скач, и Мышь снова – такое с ней случалось примерно раз пятьдесят семь за день – почувствовала себя очень глупо. Просто парень. Старше нее. Какой-то. В возрасте Мыши у девочек нет определенных критериев. Только «да» и «нет».

Этот был «да».

– Испугал? Извиняюсь. Я тоже в этом районе всегда нервничаю.

– Я здесь живу.

– А. Тогда не удивительно, – он вряд ли был ей заинтересован. Он смотрел на пакет. Мышь хотела спросить, что именно «не удивительно», но с незнакомцами как бы не принято разговаривать, даже в их Селе, где все друг друга знают хотя бы через одного.

– Пакет тяжелый?

Мышь пожала плечами и ощутила, что хвост обвивает ноги, не давая двинуться, вызывая дрожь в коленях. Действительно, пора бы снова начать паниковать. В жизни не принято помогать, если ничего не хочешь взамен.

– Я помогу? – он осторожно, под пристальным, полным ужаса взглядом мягко высвободил целлофан из онемевших пальцев, – Ого. Конфетки. Почему выбрасываешь?

Мышь не ответила. Если она сейчас сделает шаг назад, то обязательно споткнется, упадет, заплачет, опозорится, и потом все Село будет об этом говорить.

– «Дешевые». Шоколадные. Обожаю такие. Чего выбрасываешь-то? Испортились?

– Нет.

– Давай тогда я заберу? – он… подмигнул? Мышь посмотрела ему прямо в глаза. И если десять минут назад, когда она шла в Нору, ей в принципе было пофигу, жить или умирать, то сейчас верх взяло какое-то болезненное любопытство. Так она смотрела на местную сумасшедшую бабульку, поносящую матом всех, кто встает у нее на пути. Кто он такой? Чего ему надо? Он адекватный? Зачем ему мусор… конфеты… зачем?!

– Давай так. Чтоб было честно, ты мне – конфеты, а я тебе что-нибудь еще. Как обмен. Завтра принесу, в это же время. Идет? А потом погуляем. А то я здесь проездом, знакомых нет, скучно.

Да ладно, серьезно? Он сейчас серьезно это предлагает? Ему сколько – лет шесть? Выглядит на все двадцать пять! А ей семнадцать… ну, положим, восемнадцать, она сегодня стала совершеннолетней, но, конечно, его это не интересует – кто ее вообще захочет? – но чего ему тогда надо?!

– Испугалась? – он закинул пакет на плечо, как мешок, и кивнул вниз, им под ноги, – или это из-за него?

Мышь вздрогнула и опустила взгляд, на хвост, который обвился вокруг лодыжки и тянул назад, прочь от этого странного парня. Мышь сильно наступила на кончик каблуком, чуть не взвыла, в глазах потемнело от боли, но зато она смогла выдавить сквозь выступившие слезы:

– А? Из-за чего?

– Ну вот он, тебя к Норе так настойчиво тянет. Понимаю. Если сможешь убедить его отпустить, приходи завтра к этим помойкам. Прекрасное место для встреч, универсальное, вдохновляющее. Я тебе кое-что покажу.

Он как-то странно усмехнулся, и у Мыши вдруг возникло чувство, будто он не видит прыща, не видит синяков от недосыпа и сгорбленной спины…будто он видит что-то совсем другое. То, что не видит и чего никогда не сможет увидеть Мышь. Такой бред. Он просто ненормальный. Он…

– Он видел тебя? – спросила Мышь, стоя перед зеркалом, с ненавистью глядя на отвратительный отросток, копошащийся по полу. Налитый тяжестью, он давил на ноги, хотелось сесть, лечь, упасть и никогда не вставать, но сон давно не давал ей покоя. А он… он даже не сказал, как его зовут. Может, пошутил? Не слова – он не сказал ничего особенного… почти – но интонации и вообще все происходящее не давало о нем забыть. Мышь всегда окружали такие продуктивные, амбициозные личности, а он будто из другого мира пришел. Будто его вообще не волновала вся эта ситуация: забрать у незнакомой девушки пакет с дешевыми конфетами, пообещать что-то взамен, сказать про невидимый хвост и позвать на…