Спаслись сообща…

Через пять лет в море не осталось неизборождённых тральщиками квадратов и папу перевели на сторожевые корабли, опять-таки мотористом дизельного двигателя, у него это хорошо получалось, а ещё года через два флотская служба закончилась и его завербовали работать в «почтовом ящике».

Тогда в СССР было много секретных институтов, заводов и даже секретных городов, поэтому, чтобы шпионы не разгадали где какой находится, засекреченные объекты не имели почтовых адресов, типа: область, район, город, улица; туда адресовались покороче – почтовый ящик номер такой-то, Н. Огольцову.

Поскольку же во время своего последнего отпуска при прохождении действительной военной службы он зарегистрировал брак с гражданкой Вакимовой Г. И., то и она отправилась в «почтовый ящик» в горах Карпатских.

Роддома в «ящике» не было и для произведения меня на свет моей матери пришлось отправиться в город Надворная, в тридцати километрах от областного центра – города Станиславль (впоследствии Ивано-Франковск), что её очень пугало, так как бандеровцы обстреливали машины на дорогах.

( … большую половину жизни я считал их бандитами и пособниками фашистов – целая дивизия «Галичина», воевавшая против Красной Армии, состояла из западных украинцев.

Но, постепенно, мне дошло, что до прихода немцев Красная Армия держала тех украинцев в оккупации и помогала НКВД расстреливать потенциальных противников советского строя.

К тому же, что такое дивизия по сравнению с армией?

На стороне германского вермахта сражалась ещё и РОА – Русская Освободительная Армия.

Кроме того, по рассказам рядовых красноармейцев, участников событий той поры, бандеровцы круто воевали как против советских, так и немецких войск – партизанили, защищая свою землю от сменявших друг друга освободителей-поработителей.

Однако, для моих родителей, во всю их прожитую жизнь, бандеровцы так и оставались бандитами…)

Даже спустя два года, когда мать моя снова отправилась в роддом, на склонах Карпатских гор по-прежнему грохотали пулемётные очереди, но их она уже не слышала, потому что её мужу пришлось уже сменить «почтовый ящик» и переехать из Закарпатья на Валдайскую возвышенность.

Причиной смены обстоятельств их жизни послужил письменный донос в Особый Отдел предыдущего «почтового ящика» от соседей по дому, в котором Галина Вакимова проживала до своего замужества.

Дом этот представлял собой одноэтажное строение из тех, что в Конотопе называют «хатами».

Размер «хаты» составлял 12 на 12 метров и половина её принадлежала гражданину Игнату Пилюте.

Половину остальной половины – дощатую прихожую, кухню и комнату, занимала Катерина Вакимова с детьми, а заключительная четверть хаты – опять-таки: дощатая прихожая, кухня и комната – являлась собственностью гражданина Дузенко.

Дочка Дузенко вышла замуж за гражданина Старикова и жить стало тесно.

Для увеличения жизненного пространства Дузенко и Стариков вызнали номер почтового ящика, куда моряк-черноморец увёз их прежнюю соседку и написали в Особый Отдел «ящика» (который занимался выявлением и арестами шпионов), что отец Галины Вакимовой, а ныне Огольцовой, был репрессирован в тридцатых годах, но непонятным образом сумел вернуться на Украину, и что во время оккупации в его доме находился немецкий штаб (и это правда: на половине Пилюты был расквартирован штаб роты вермахта), и что с приближением Советской Армии Иосиф Вакимов бежал совместно с отступающими фашистами.

Особые Отделы «почтовых ящиков» отличались особой бдительностью и цепкостью, так что родственников Иосифа, по расчётам доносителей, вполне могли раскрутить, как минимум, на ссылку.