Господи, как же жарко в этом ресторане! Я подергала ворот блузки, освобождая горло. А Артем продолжал, обнимая меня своими ласковыми глазами, легкая хрипотца в его мальчишеском голосе обжигала кожу.

– Ты придешь, Соня?

И я сказала:

– Да.

Он расцвел, как будто мое согласие и правда было для него важным. Легонько дотронулся до моего виска, убрал прядь волос, выбившуюся из косы, заправил за ухо. Это ничего не значащее прикосновение заставило меня вздрогнуть, застыть от напряжения.

Артем снова улыбнулся. Поднявшись, отвесил церемонный поклон, послал воздушный поцелуй Даше, подарил мне еще один долгий взгляд, обронил "я жду вас в пятницу, принцессы" и исчез, как мираж.

Задыхающаяся, красная, я посмотрела на Дашу, та насмешливо протягивала свою воду.

– Охладись.

Жадно схватив стакан, я таки выпила его залпом.

– У-у, – протянула Даша. – Кажется, кто-то влюбился.

– Я… нет, я просто… я не понимаю, почему он вообще запомнил, как меня зовут…

– Так. Отставить панику на Титанике, – привстав с места, Даша помахала официанту, подзывая к нам. – Сейчас спокойно посидим и все обсудим. Скажи мне, Соня… Ты когда-нибудь пила шампанское за обедом?

Как и у любого другого офисного сотрудника, а Олегу нравилось считать себя таковым, у него была пятидневная восьмичасовая рабочая неделя с двумя законными выходными: понедельником, потому что в этот день клуб не работал в принципе, и четвергом, потому что Илья, его сменщик, вызвался в эту ночь дежурить сам. Но оно и понятно, перед большим пятничным концертом клуб посещали в разы меньше, да и открыт он был только до двух ночи. Не так громко, как обычно, легкий, спокойный транс, без суеты, много свободного, чистого воздуха, полный бар напитков на любой вкус и цвет, и два шустрых мальчика, Максим и Костя, которые без устали, всегда с широченной улыбкой на губах дарили клиентам ощущение мнимого счастья, а иногда и сеансы психоанализа, если очень надо. Стоимость включена в напиток.

Олег всегда удивлялся, как можно излить душу совершенно незнакомому человеку, но спустя год работы понял. В этом и прелесть. Ты высказался, вытащил из сердца печали, тебя выслушали, может, даже дали совет, и все. Никто никому ничего не должен. Ни у тебя не остаётся сожаления, ни у другого ожиданий. Вы разошлись, и на утро ты уже не вспомнишь, что именно вчера говорил. И главное – оно тебя не гложет.

И поэтому Олег иногда жалел, что не пил. Ему чудилась в этом какая-то свобода, отрыв от реальности. Но он прежде всего был спортсменом, пускай и бывшим.

Утро этого четверга он привычно встретил в качалке. Сегодня его банда здесь не появлялась, а значит, мог насладиться тишиной и одиночеством. Не то, чтобы они его сильно напрягали, но только так он мог остаться наедине со своими мыслями. Три подхода по десять. Штанга, гантели, турник. Штанга, гантели, турник. Штанга… ну, вы поняли. Привычные движения, ощущение тяжести, ломота в мышцах отпускали сознание в далекое плавание, и вот ты уже не в маленьком полуподвальном помещении, а где-то между клубом и домом, в заросшем травой парке ведешь под руку прекрасную нимфу. Она смеется над твоими, вероятно, глупыми шутками, прикрывая рот ладонью, а завитки огненных волос трясутся в такт, опутывая сердце невидимыми нитями.

– Ха, надо же, и где бы я мог тебя еще встретить? – острый смех разорвал нарисованную картинку в клочья, вернув разум Олега в зал.

Отпуская прекрасное видение, он спрыгнул с турника и удивился, обнаружив, кто именно потревожил его покой. Тощий и длинный, со вздернутым к потолку носом, перед ним стоял один из танцоров пятничного выступления. Тот самый, что кружил Дашу.