Худая, с глазами, взирающими сквозь очки со стёклами-линзами, Мария Васильевна умудрилась за прошлые годы так зашугать родных учеников, что к началу 9-го класса они стали…

Термин «хорошие ребята» вполне подходит для их описания. Не бандиты, не раздолбаи, не алкоголики.

И всё бы ничего, однако с ними было неинтересно общаться. Хорошие… и, вместе с тем, «никакие» – вот и вся характеристика.

Сегодня уже сложно вспомнить фамилии учеников «Б» класса, ибо в затеях «Ашек» и «Вэшек» они не участвовали, в курилке отсутствовали, а при встречах лишь сдержанно здоровались, тут же исчезая из поля зрения, оставляя в памяти лишь чувство полного равнодушия.

«Из них получатся хорошие исполнители, не задающие лишних вопросов, – такая мысль частенько приходила Лёше в голову. – Возможно, что и карьеру сделают неплохую, из-за своей молчаливой покорности и трудолюбия».

Похоже, что Кокуркина постаралась на славу, вытравив из учеников любое вольнодумство, уничтожив на корню попытки инициативы, поочерёдно ломая их через колено ещё в средних классах, насильно прививая им психологию «винтиков в большом механизме». С определённой точки зрения – это хорошо. Кто-то же должен воплощать чужие идеи в жизнь, сидеть над стопками отчётов по вечерам и строго выполнять распоряжения начальства. Но, применительно к самому себе… бр-р-р… подрезанные крылья – это не есть хорошо».

Единственной неординарной личностью в классе «Б» был Лёша Токман, мальчик, как и сам Лёша, появившийся в 93-й школе лишь в начале девятого класса.

Токман был прирождённым диджеем: любил организовывать дискотеки и ими руководить. И как ни пыталась классная руководительница высушить ему мозги, как не прессовала, он, вопреки моральному давлению, продолжал оставаться свободным творческим человеком, выполняющим домашние задания по остаточному принципу и иронично относящимся к отчаянным попыткам загнать его в стоящий по стойке «смирно» солдатский строй одноклассников.

На этой фамилии и заканчивались воспоминания о классе «Б».

А вот образ их классной руководительницы, географички Кокуркиной, в Лёшиной голове остался. Она обладала даром морального подавления, угнетая вблизи себя всё живое, словно плесневый грибок «Penicillium notatum», являющийся основой для получения антибиотика Пенициллина.

В волнениях и сомнениях, в каком-то затуманенном состоянии пролетел месяц сентябрь.

Поездки «на картошку» в течение двух недель практически ничем не запомнились. Каждый день одно и то же. Автобус, совхозное поле, прыжок с подножки… бамс: ноги сразу же вязнут в липкой глине. Перед глазами возникает бесконечное поле с гребнями подкопанных корнеплодов.

«Поехали», – глагол в личной форме знаменует начало трудовой деятельности «кверхуопой».

Ведро, второе, третье. Хватаешь новый мешок. Вновь наполняешь. Короткая передышка. Взгляд обозревает окрестности. И что мы видим? Опы-опы: везде и всюду, справа и слева, и до самого горизонта – одни сплошные опы. Школьники, студенты, госслужащие… – похоже, что на этот ежегодный «осенний карнавал» подтянулась половина Перми.

Тьфу, что за пошлый пейзаж?

Здесь и сейчас даже не десятки – сотни оп. И все ползают туда-сюда, рискуя утонуть в этой грязи. Большие и маленькие, подтянутые и вислые, узкие и широкие – что и говорить, ассортимент впечатляет. Ого! Некоторые опы начинают вызывать искренние чувства. К примеру, вон та, пальчики оближешь, какая аппетитная, обтянутая зелёными лосинами. Кто же там, в теремке живёт? Прекрасная незнакомка или Баба Яга? Эта особь женского пола, похоже, забыла переодеться после ночной дискотеки. Хм-м-м… Подойду-ка я ближе, проверю. Может, зря волнуюсь?