– Неужели мои опасения были не напрасными.

Художник хотел уже рассказать жене про все подробности недавнего визита Марисы к нему, но не стал, не уверенный в том, что она все поймет и поймет правильно.

– Она тебя просто использует, – злилась Катя, – а мы должны соглашаться и молчать?

– Все мы используем, но не друг друга, как ты считаешь, а те возможности, которые связаны с «Купальщицей».

– Хорошо, не спорю. Только ты не собираешься ведь переспать с этой Марисой, об этом, наверное, мечтают многие мужики.

– Я не «мужики», а художник.

– Конечно, конечно. Только помнишь как художник не удержался и проявил слабость с одной из своих моделей. Помнишь, что было потом?

– Такого не забудешь.

– Напомню все же. Я категорически запретила тебе ее дописывать, так она и осталась без лица. Ты этого хочешь со своей «Купальщицей»?

– Конечно, нет. Но разве тебе не хочется, чтобы она была продана и продана хорошо? Или это нужно только мне?

Жена художника согласилась: она тоже связывает с этой картиной большие надежды. Но еще больше хочется, чтобы за осуществление этих надежд не пришлось расплачиваться семейным благополучием. В конце концов, жили без этой картины, сможем прожить и дальше.

Как мог художник успокаивал жену. Хотя сам понимал: что картина, на которой пока нет ни одного мазка – уже не просто картина, это пока мало ему понятная новая страница жизни, прежде всего, его жизни.

За портретом дочери чиновник приехал сам.

Остался доволен: «Ничего другого я не ожидал, спасибо».

– А на купальщицу взглянуть можно?

– Она еще только начата. Пока на нее может смотреть только художник, – о себе в третьем лице ответил художник.

– Что ж, как считаете нужным. Картины еще нет, а уже разговоров вокруг куча – это хорошо. Не забывайте: ваша роль – все отрицать, все слухи, сплетни, домыслы. А Мариса с Вадимом будут их немного подбрасывать, будоражить любопытство. Марисе это не повредит – она девушка свободная.