Он кивнул в ответ и вышел, оставив Лею одну в галерее. Вечерние сумерки уже начинали сгущаться, окрашивая стеклянные инсталляции в мягкие, пастельные тона. Лея подошла к центральному "Осколку Времени". Она провела рукой по его холодной, треснувшей поверхности. Слова Артема о "трещинах в фасаде", о "пустотах" и о "потенциале к новой жизни" продолжали звучать в ее сознании. Он, словно зеркало, отражал ей ее собственные невысказанные мысли, ее скрытые страхи и желания.

Сегодня, глядя на трещины в старых стенах, Лея вдруг осознала, что они – не только признаки разрушения. Они были свидетельством устойчивости, доказательством того, что даже после многих лет забвения и повреждений, здание продолжает стоять. И, возможно, точно так же, как и само здание, ее собственное сердце, несмотря на все свои "трещины", тоже было способно выдержать испытания и обрести новую силу. Завтрашний день обещал не только продолжение реставрационных работ, но и, возможно, начало чего-то нового, не менее важного, чем спасение старой галереи.

Утро после приезда Артема началось для Леи с привычного ритуала – чашки крепкого черного кофе и просмотра новостей. Но мысли ее неизбежно возвращались к предстоящему дню. Она чувствовала легкое, но постоянное волнение, которое было непривычно для ее обычно собранной натуры. Ее внутренний компас, всегда указывавший на "работа" и "контроль", теперь начинал шалить, указывая на что-то другое, не до конца понятное. Она знала, что Артем начнет сегодня с подвалов, но его приглашение "присоединиться" звучало как нечто большее, чем просто деловое предложение.

Галерея сегодня была закрыта для посетителей. "Санитарный день", – гласила табличка на двери, хотя на самом деле это было лишь прикрытие для начала предварительных работ по обследованию. Лея прошла в центральный зал. Ее "Осколки Времени" мерцали в утреннем свете, каждый фрагмент отражал своеобразную геометрию ее внутреннего мира. Сегодня они казались особенно хрупкими, но одновременно и удивительно сильными, способными выдержать любые испытания.

Примерно в десять утра Артем появился у главного входа. Он уже был в рабочей одежде – плотные брюки, футболка, сверху жилет с множеством карманов, наполненных инструментами. На его лице не было ни тени усталости, только сосредоточенность и готовность к работе. В этот момент он выглядел не как городской философ, а как настоящий исследователь, готовый погрузиться в самые темные и забытые уголки.

"Доброе утро," – сказал он, заметив Лею. Его голос был бодрым, но в его глазах читалось легкое удивление, словно он не ожидал увидеть ее здесь. – "Вы решили присоединиться?"

"Доброе," – Лея кивнула, стараясь выглядеть так, будто ее присутствие здесь – самое обыденное дело. – "Мне интересно посмотреть, как вы работаете. И, конечно, мне нужно быть в курсе всех деталей реставрации, чтобы планировать дальнейшую работу галереи". Это была полуправда, и она знала, что Артем это чувствует.

"Отлично," – он улыбнулся. На этот раз его улыбка была открытой, без тени отстраненности. Она согрела Лею изнутри, словно теплый луч солнца. – "Тогда пошлите. Подвалы – это отдельный мир. Там всегда есть что-то, что может удивить. Или напугать".

Лея последовала за ним. Они спустились по старинной, скрипучей лестнице в полутьму подвальных помещений. Воздух здесь был влажным и тяжелым, пахнуло землей, старым камнем и чем-то неуловимым, древним. Подвалы "Эха Тишины" были лабиринтом низких сводчатых комнат, заваленных строительным мусором, старой мебелью и ящиками, содержимое которых давно никто не проверял. Здесь было холодно, несмотря на теплую погоду снаружи.