На выходе из парка дорога сильно сузилась. Она не была уже широкой городской улицей, а просто замощённой дорожкой, по которой можно было только пройти пешком, и поднималась наклонно вверх. Когда Освальд поднялся по ней на холм, его взгляду предстали ворота Рубайской академии магических искусств.

С воротами из его сна у них не было совершенно ничего общего. Более того, вид они имели совершенно не торжественный, как будто вели в заброшенный дворик, за которым уже давно никто не следил. Были они высотой около трех метров, зеленая краска слезла в нескольких местах, обнажив металлические проплешины со следами ржавчины; Освальд готов был поклясться, что сами створки ворот были немного погнуты, будто кто-то пытался выломать их силой.

«А я точно пришел туда?» – подумал мальчик, остановившись в метре от входа. Все это смахивало на дурную шутку. Только было непонятно, кто тут шутник: водитель транспорта, указавший неверный путь, или сам Андрэ Хисм так вероломно отнесся к ребенку. Мальчик подошел вплотную к воротам, без труда приоткрыл их и заглянул во внутрь. Рядом с воротами с внутренней стороны не было ничего, кроме травы и клумб с цветами. Аккуратная тропинка из светло-серого камня убегала дальше и терялась в кустарнике. И ни одной живой души.

Освальд просунул за ворота голову и стал вглядываться в окрестности. Ничего. Вариантов больше не оставалось, кроме как двигаться дальше по тропинке. А она шла через заросли кустарника, покрытого розовыми цветами, вглубь территории. Было ощущение, что за растительностью ухаживали довольно тщательно. Но никого по-прежнему видно не было. Лишь пройдя еще метров двести, мальчик минул заросли цветущих розовым цветом растений и вышел на свободное пространство. Перед ним простиралась довольно большая площадь, где толпился народ. На площади было несколько стендов, куда выстроились в очередь дети и подростки, видимо – будущие студенты академии. А дальше за площадью находилась и сама академия. Это было величественное здание с колоннами на входе, выполненными из белого мрамора. Причем о размерах ее говорить было тяжело – стены академии по дуге уходили вдаль, и их протяженность была непонятна. Здание академии было круглой формы и немалых размеров. Там, где должен был бы располагаться парадный вход, вместо дверей светился круг голубого тумана.

Освальд ступил на площадь. Впервые за сегодняшний день он оказался среди оживленной толпы. Причем часть ребят были его сверстниками. Мальчик огляделся, пытаясь понять, что ему делать дальше. Всего было шесть стендов, у которых толпился народ, три с левой стороны площади и три с правой. Понаблюдав за ними пару минут, парень пришел к выводу, что делятся студенты на группы по возрасту. Потому что у первого стенда слева стояли дети примерно одного с ним возраста и роста. Многие из них были с родителями. К крайнему же стенду с противоположной стороны выстроились взрослые дяди и тети – им точно было не меньше пятнадцати лет.

Освальд понаблюдал еще немного и присоединился к толкучке у стенда, где принимали его сверстников. Прием вели двое парней и одна девушка, довольно молодые. Это были студенты – старшекурсники академии. Они принимали у детей и их родителей какие-то документы, вели записи и выдавали им в ответ небольшие серебристые жетоны. Освальд ждал.

Примерно через полчаса очередь дошла и до него.

– Здравствуйте, господин, – произнес Освальд, – я пришел поступать в Рубайскую академию.

– Привет, – ответил ему парень, принимающий документы, – давай свою грамоту.

– Мою… что?

– Свою грамоту, – терпеливо повторил парень, – бумагу, где записано, что ты приглашен у нас учиться. Ту, что тебе выдали. Тебе же выдали?