– А вот за десятый уровень выпить не просто можно, а обязательно нужно, – влез Адам Огарден с уже заплетающимся языком. – Наливаем и пьем!

Сидящий рядом Маркус Овенбриг хотел уже отобрать его кружку, потому что Адам свой план возлияний явно перевыполнил. Но посмотрел на Освальда, улыбнулся и махнул рукой. Пусть будет так. Все у костра налили и выпили, мальчик тоже выпил вместе с ними – ароматный чай.

После посиделок у костра, уже дома, Харлам сказал Освальду:

– Послезавтра из деревни в Рубай идут караваны с пшеницей. Поедешь с ними. Так будет проще всего. Так что готовься.

– Уже послезавтра, деда? У меня же есть еще пять дней.

– А чего тянуть? Ты вроде как поклялся, что не будешь больше бояться.

– Хорошо, – ответил Освальд, – я поеду послезавтра.

Ночью ему приснился сон. Сначала были лица знакомых, соседей, деда. А потом дорога, пустая и залитая солнцем. Освальд шел по ней дальше и дальше в полном одиночестве, пока не выбился из сил, ноги уже не слушались. Но тут впереди показались огромные, сверкающие ворота высотой в три, а может, четыре человеческих роста. И вид этих ворот придал мальчишке сил. Он уже даже не шел, а почти летел к ним, причем вблизи ворота казались все больше и больше. И когда наконец парень дотянулся рукой до этих врат, они плавно открылись под звук торжественной музыки. За воротами его ждал Андрэ Хисм собственной персоной. Он был одет в сюртук фиолетового цвета (совсем как его ореол) и начищенные сапоги желтой кожи, а в руке держал трость изысканной работы. «Вот и ты, – произнес Хисм, – мы тебя заждались, пойдем», – и указал своей тростью куда-то вдаль. Там, вдали, играла веселая музыка и звучали детские голоса, светило солнце и звезды одновременно, а на их фоне в небе взрывались многоцветные фейерверки.

Это был сон, который с утра Освальд не вспомнит. Но сейчас мальчишка улыбался. До отъезда оставалось чуть больше суток.

– Эй, парень, ты рот-то закрой, а то ворона залетит, – сказал Освальду человек, управляющий их транспортом, и заговорщицки подмигнул.

Освальд уже знал, что звали его Стэном, но более ничего ему было неизвестно. Стэн был не местный и управлял одним из транспортов каравана, которых всего было пять. Пять огромных махин, магическим образом плавно передвигавшихся по дороге от места к месту. А забот с ними было поболее, чем с той же ветряной мельницей. Но Стэна и четырех его коллег этот факт не сильно волновал. То ли они и правда были настолько сильны, что управление сложными механизмами для них было проще пареной репы, то ли успешно скрывали свое напряжение от чужих глаз. Караван приходил за зерном в Вальдано и окрестные деревни дважды в месяц, а потом развозил его по крупным городам. Ведь пшеница была тем, за счет чего существовала вся деревня. На собственное потребление сельчане забирали лишь крошечную ее часть, остальное шло на продажу.

С таким караваном Освальд и путешествовал до города Рубай. Караван покинул деревню Вальдано около десяти утра, после того как зерно было полностью погружено на транспорт. На данный момент ехали они почти сутки. Освальд несколько раз спрашивал у Стэна о том, где они движутся, что за местность вокруг, и Стэн пускался в объяснения. Впрочем, делал он это не очень охотно, но не в силу природной нелюдимости, а потому, что был сосредоточен на других вещах – управлении транспортом. В целом поездка прошла спокойно и значительно скучнее, чем предполагал мальчик.

Транспортники не спали даже ночью, специальные заклинания поддерживали их в форме и не давали снизиться тонусу. На таких небольших дистанциях прибегнуть к магии было существенно более простым и эффективным решением, чем путешествовать в связках по двое. И заработок делить на двоих тоже не было необходимости. Освальд же прикорнул и проснулся рано утром, уже засветло. Проснулся и оторопел. Они подъезжали к пригородам Рубая, а встречала их огромной высоты конструкция. Стояла она в поле, метрах в пятидесяти от дороги, и было ощущение, что задевала своей вершиной небо. Это, конечно, было не так, тем не менее, сооружение было раза в три повыше дедовской мельницы.