Дрожащим голосом я выдавила:

– Я сегодня сбила еще одну машину.

– Когда собьешь штук десять, куплю тебе индивидуальный аппарат, – сказал он и поцеловал меня в губы. Я отключилась и запустила автомат, как только почувствовала его язык.

И больше никогда не делилась своими успехами.

Помню, как мне было горько тогда. Я не могла понять, в чем причина того, что он выбрал меня. Если это из-за того, что я напоминаю ему бывшую, то люди еще глупее и злее, чем я представляла.

И сейчас все то же. Я шагала к Адольфу, стоило ему послать за мной.

Портрет Адель в его кабинете грустно смотрел со стены.

– О, вы уже пришли? – спросил Создатель.

Человеческие вопросы меня удивляют. Зачем спрашивать о том, что уже видишь своими глазами?

– Что нового?

Когда он начинал простой разговор, он никогда не смотрел на меня: его глаза беспокойно гуляли по комнате в то время как он переставлял стопки бумаг с места на место. Этот мини-спектакль я наблюдала, когда бы ни пришла.

– Говорят, кто-то из танков сегодня захватил аппарат.

– Угу.

А дальше выключилась.

Те несколько раз в начале моей жизни, в которые я сохраняла сосредоточенность с Адольфом, были тем, что люди называют душевной травмой. Каждая деталь тех воспоминаний пробуждает во мне леденящую дрожь. Запах сигарет, пористое красное лицо и то, как он трогал мою шею, сейчас вызывает рвотный рефлекс. А тогда во мне не было ничего, кроме ужаса. Никто не смеет притрагиваться к андроидам, когда они того не хотят. Никто, кроме него. Он – единственный, кому нельзя дать отпор. Страшно представить, как расправлялись бы с такими бунтарями. С одной стороны андроид – самое мощное, что изобрел человек, а с другой – наибольшая сила по-прежнему в деньгах и власти. Адольф несколько раз весьма ярко это доказывал.

s-1.

Тот ужасный день звучит в моей голове как вой сирены. Она гудела так истерично и так сильно, что стоять у Края было тяжело не только новособранным, но и нам: гул вибрации мощно дробил наши виски; огни машин слепили людей: стоящие рядом со мной Николас и Анна то и дело закрывали лицо руками. Наконец на электронной доске стали появляться имена. Стоило заметить букву «s», как я напрягла все имеющиеся шестьсот сорок пять мышц. S-2, s-8, s-15 и я, наконец. По сигнальному выстрелу я села на аппарат и пристегнулась. Это была, пожалуй, страшнейшая перестрелка на моей памяти.

Андроиды, которым не было еще и двух дней сидели у Края. Среди них был и U-23. До чего он был странным… Слишком сочувствующий и боязливый для новичка. Многие узнали о нем в тот же день, как он пришел к Краю. Парень был с браком… За один вечер он признался в любви нескольким андроидам. Его пытались игнорировать, а он плакал. Его ремонт был запланирован как раз на тот ужасный день.

Он сидел на скамье и беспокойно вертел головой, пока на Край не приземлился чужестранец. Инопланетный робот направил пушку на выстроившихся в ряд наших бойцов. Те, кто вооружен автоматами, включая меня, были вынуждены приземлиться, дабы защитить безоружных.

Я помню, как стояла ровно за его спиной и направляла оружие ему в затылок. Было страшно недооценить его реакцию. Мы не знали, успеет ли он убить пару из нас уже после того, как я выстрелю. Пара секунд длилась как вечность. Наконец он развернулся ко мне, и я успела его разглядеть: вместо глаз был прямоугольный экранчик, на котором возникла белая надпись на английском языке. Послание было о том, что им поручено забрать троих из нас, если перестрелка не прекратится. Получив пленников, они обещали сами прекратить стрельбу из любого оружия.

Я оглянулась. Бой отнюдь не близился к концу. Правильно ли будет жертвовать собой? Никого из нас не убедит бросить оружие даже команда сверху: ярость каждого андроида была на пределе.