Рядом с ними располагался поврежденный ударной волной туалет. На уцелевшем половом настиле над выгребной ямой лежал упавший с креплений брезент.

Спустя некоторое время, стоявшие рядом офицеры заметили, что в том месте, где располагались круглые прорези в половом настиле, брезент время от времени начал шевелиться.

– Мужики, а ну пошли посмотрим, что там такое, – призвал товарищей один из офицеров.

Брезент оттащили в сторону. Открылась необычная картина. Из одного из отверстий торчали руки, державшие на весу планшет и объемный пакет из серой бумаги с печатями. Офицер стоял по плечи в жидких экскрементах.

Вытащив офицера из выгребной ямы, все узнали в нем курьера из штаба армии. Перед бомбежкой он решил оправиться. Результат этого захода был налицо.

Как потом оказалось, курьер был контужен взрывной волной и провалился под настил. Несмотря на это, сумел спасти документы, предназначенные для местных штабистов и боевые награды для вручения бойцам передовой. В результате действия экскрементов ожоги тела офицера составили пятьдесят процентов. С первым же катером его переправили через Волгу в госпиталь.

«      «      «

Как потом выяснил отец – участник тех событий – за проявленное мужество, спасение важных документов и боевых наград офицер был награжден орденом Красной Звезды.

И такое на войне бывает…

СЛЕЗЫ ОСВОБОЖДЕНИЯ

Мою мать за связь с партизанами угнали в Германию, где она провела два года. Работала в частной пекарне, на заводе, производящем снаряды, в концентрационном лагере. В сорок пятом ее освободила наступающая Советская Армия в Данциге. Кратко привожу рассказ матери об освобождении женского лагеря.

С утра стали слышны раскаты артиллерии. В воздухе появились самолеты. Охрана нашего женского лагеря, расположенного в пригороде Данцига, обеспокоенно стала собираться в мелкие группы, что-то оживленно обсуждая.

На следующий день заключенных не повели на работы. Покормили только раз за день. Видимо, затормозил конвейер доставки продуктов. Канонада приближалась.

Еще через день мы проснулись и с недоумением, чувством облегчения увидели, что лагерной охраны нет. Стало ясно: солдаты, не получив приказа, как поступить в данном случае, оставили нас на волю судьбы, а сами поспешили унести ноги от стремительно наступающих наших частей.

Собравшись все вместе, обсудили положение. Остаться в лагере – означало возможность подвергнуться бомбардировке как нашей, так и немецкой авиации. Уходить – но куда? Предложения были разные. Общего мнения не удалось достичь. Решили, что каждый волен поступать сам по себе.

Я и несколько моих подруг пришли на окраину города и спрятались в подвале дома, уже покинутого жителями. Там просидели несколько дней, питаясь сэкономленными заранее продуктами: хлеб с опилками, сырая брюква. Воду брали из емкостей, заготовленных покинувшими дом жильцами.

Освободили нас пехотинцы. Дверь подвала распахнулась, и пожилой сержант окликнул: «Есть кто живой?» Видимо, уже встречался с нашими пленными, прятавшимися в подвалах.

– Есть, есть, – завопили мы, бросаясь навстречу избавителю.

Он вывел нас на улицу и довел до площади, на которой уже были собраны сотни полонянок. Откуда-то подвезли полевую кухню. Бойцы вволю накормили нас кашей. К чаю выдали по большому ломтю хлеба. Здесь мы провели весь световой день. А вечером, построив нас в колонну, два автоматчика сопроводили на территорию того самого немецкого лагеря, узниками которого мы были несколько дней назад.

А сколько слез радости освобождения было пролито женщинами в этот день, сколько поцелуев подарили девушки нашим бойцам.