– Какое мудрое умозаключение, – взорвался Правитель, поднялся и вновь принялся в возбуждении ходить из угла в угол своего небольшого кабинета. – Надо же… Из-под носа утащили или подделали универсальный ключ, а ты занимаешь меня какими-то баснями.

– Но кто же знал, что ключ могут… умыкнуть? – сказал Венк, продолжая лихорадочно соображать.

– Умыкнуть? Откуда ты вытащил это слово? Из какого мусора?

– Мы так говорим иногда. Я пытаюсь понять, как ключ от помещений, доступ в которые разрешен ограниченному контингенту, оказался в руках людей, находящихся в изоляции и под непрерывным надзором.

– Ты о ком говоришь? – спросил Правитель.

– О девушке, которая пропала. Мы проанализировали возможные пути, по которым она могли скрыться, и были вынуждены признать, что если они сумели открыть все замки, которые им встретились по пути, чтобы оказаться в недоступных для обычных пассажиров помещениях, для них не составит труда не только спрятаться там, но в момент опасности изменить местоположение. Это непостижимо…

– Твоя логика потрясает, – криво усмехнулся Правитель, помалу приходя в себя. – Вот что я тебе скажу, Венк: разберись, даю ровно сутки. О результатах доложишь завтра в это же время. Я желаю услышать, что все вопросы сняты, злоумышленники схвачены и изолированы, а неучтенный ключ найден. Пока же расскажи подробнее, что это за помещения такие, где можно легко укрыться, и почему двери на корабле открываются одним ключом.

– Каждый малый носитель, господин Правитель, конструктивно автономен и содержит универсальный объем необитаемых пространств. В этих пространствах продублированы запасные рабочие места метрологов и двигателистов. Там же располагаются вспомогательные, но совершенно необходимые механизмы, приборные стойки, регенераторы жидкостей и воздуха, отопительные системы, ремонтные мастерские, склады, хранилища топлива, автономная система управления тяговыми двигателями… Такая компоновка применяется давно – со времен первых регулярных полетов на Луну, уже больше пятисот весен. Ясно, что все это многообразие нуждается в периодическом обслуживании. Офицеры службы безопасности по заявке открывают двери и люки, запускают ремонтный персонал, а по завершении работ все закрывают. Там много свободного места, можно спрятать не одного человека – тысячу. Правда, нет никаких удобств, но их легко организовать, если припрет…

– Ты прочел прекрасную лекцию, Венк. Спасибо. И это все, что ты можешь сказать? – Правитель вновь вошел в штопор, его лицо налилось кровью. – Поучить захотелось? Так вот, сообщаю тебе, учитель ты наш, тебе приперло, как ты образно выразился. Да, да, именно приперло, господин Венк. И не образно, нет, тебе приперло реально. И если ты не отреагируешь должным образом на эту мою угрозу, я поступлю с тобой так, как должен поступить с предателем. Надеюсь, ты расслышал меня, господин Главный строитель? Теперь проваливай с глаз долой. У тебя сутки, повторяю еще раз на тот случай, если ты пропустил мои условия мимо ушей. Не найдешь девчонку, пеняй на себя.

Венк ничего не сказал, развернулся и, понурившись, вышел из кабинета.

Волна бессилия захлестнула, давление извне лишило воли. Давило унижение. Он с ужасом сознавал, что жалкие людишки, которых он только теперь рассмотрел, как следует, окружили его настолько плотно, что временами становится трудно дышать. Одиночество, в котором он оказался вопреки своей воле, угнетало без надежды. Это было невыносимо. Он верил, что право повелевать поддерживается неодолимой силой подавления, которая, сколько помнил себя Правитель, всегда находилась в его руках. Теперь этой силы не стало. Он сделался одиноким и жалким. И сразу же вывернулся вопрос, лишенный смысла: стоит ли удерживать за собой право повелевать?