Исходя из такой внутренней политической ситуации, комиссары поднимали вопрос о создании сил безопасности, численность которых значительно снизилась после восстания в Дибре и Охриде. Помимо жандармских таборов в распоряжении правительства оставалась только чета Иса-бея Болетини, который признавал полномочия МКК.

Зная о позиции Антанты, министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Леопольд Берхтольд 15 октября телеграфировал своему послу в Белград: «Мы должны поставить сербскому правительству вопрос, намерено ли оно прекратить военную подготовку к вторжению в Албанию, вернее, готово ли оно отозвать в определенный краткий срок находящиеся на албанской территории войска. От ответа на этот вопрос и от выполнения прежних сербских заявлений должно будет зависеть дальнейшее отношение монархии к Сербии, так как мы решились обеспечить всеми способами, которыми найдем подходящими, безусловное соблюдение лондонских решений». На следующий день Германия поддержала требования Австро-Венгрии, но сербы, получив негласную поддержку со стороны Антанты, проигнорировали их требования и 17 октября сохраняли своё присутствие в пограничных районах Албании.

Убедившись в полной поддержке со стороны Германии, граф Берхтольд 18 октября направил австро-венгерскому послу в Белграде предписание вручить правительству Сербии ультиматум с требованием вывести сербские войска с территории Албании в течение 8 дней. Одним из его оснований был протокол первого заседания МКК, констатировавший территориальную раздробленность Албании. Получив его, сербы снеслись с правительством России, которое настоятельно рекомендовало принять ультиматум. 20 октября Пашич сообщил графу Берхтольду о выводе всех сербских войск с территории Албании в течение 5 следующих дней.

Вывод сербских войск с албанской территории сразу же сказался на внутриполитической ситуации. Так, полевые командиры Иса-бею Болетини, Байрам Цурри, Киасим Леша и Риза-бей Гьякова получили поддержку от австрийских агентов и возобновили свои набеги на Косово. Хасан-бей Приштина, который испытывал неприязнь к Исе и Ризе, остался в Валоне и сохранил свой пост министра до 30 ноября. Под давлением беев из южных районов Албании Кемаль-бей был вынужден его сменить на префекта Берата Февзи-бея Ализоти (1869/76-1945), опытного чиновника из местного владетельного рода.

Эссад-паша воспользовался переходом сербских войск через восточную границу и избавился от каймакама Алессио Деда Чогу. Обладая реальной военной силой, он установил контроль республики Центральная Албания над Круей и Алессио, прервав связь Мирдиты с побережьем. Это вызвало ответную реакцию Пренка Биб Дода, который стал готовить отпор войскам Эссада. Следуя за отходящими сербами, его отряды продвинулись вплоть до Эльбасана, сильно стеснив его кузена и политического соперника Акиф-пашу, который опирался на секту бекташи. Он и Омер-паша сыграли роль буфера между Валоной и Дураццо. Они предпочли не только сотрудничать с Кемаль-беем, полагая, что его поддерживает МКК, но и исходили из собственных религиозных воззрений. Другой причиной их конфронтации с республикой Центральной Албании стала проблема беженцев. Основная масса их последней волны скопилась на территориях, подконтрольных Эссаду-паше. Оказавшись в сложной ситуации, он направил телеграфный запрос к консулам великих держав с настоятельной просьбой об оказании срочной материальной помощи.

Консулы Австро-Венгрии и Италии в Дураццо выделили по 10.000 франков для раздачи беженцам. Она осуществлялась местной республиканской администрацией под их контролем. Вслед за этим в Тирану прибыла австровенгерская миссия Красного Креста