– Констанция, – обратилась принцесса к одной из фрейлин, – распорядись, пусть подготовят палату. Доктор, проследите, чтобы всё было в лучшем виде. А ты, Люда, или ты, дядя, скажите людям, собравшимся под балконом, только осторожно, в мягкой форме, что я слегка простудилась, где-то подхватила ОРЗ и сегодня выход отменяется. Пусть ярмарка начинается без ежесубботнего напутствия.

– Дорогая племянница, – поспешил успокоить её дядя Карл, взглядом приказав Людмиле, чтобы она не ходила на балкон, – я всё сделаю в лучшем виде!

После его заявления в окно послышались крики разочарования и даже недовольства. Толпа заволновалась. «Хотим видеть нашу любимую принцессу!» – послышались выкрики из толпы наиболее горячих её поклонников. Пришлось Аделаиде при помощи фрейлин и служанок встать с постели, накинуть тёплый халат, подойти к окну и помахать рукой людям.

– Всё-таки, – сказала Гортензия, когда дядя принцессы ушёл на балкон, – наш народ вас по-настоящему любит, ваша светлость. Это не то что в некоторых европейских странах… Не правители на текущий момент, а фуфелы какие-то без определённых признаков пола! Чего-то лопочут по телевизору невразумительное, а уж как одеты – у наших селян чучела в огородах и то лучше упакованы!

Через час прибежала служанка и доложила, что палата готова.

Сопровождали Аделаиду в королевские больничные апартаменты все, кто находился в это время во дворце: служанки, повара, горничные и родственники, на ходу бросая реплики соболезнования, поддержки и давая советы.

– Ну вот, ваше высочество, – сказал королевский лекарь, когда принцессу уложили в больничную койку, – теперь проведём полное обследование; если надо, я свяжусь с зарубежными коллегами, и мы точно выявим, что за заразу вы подхватили. А сейчас разрешите, я возьму вашу кровь на анализ!

И, не откладывая дела в долгий ящик, подготовив все нужные инструменты, взял у принцессы кровь из вены, запаковал в специальный пластиковый контейнер, собрался и ушёл, заверив Аделаиду, что через полтора-два часа, сделав анализ, он будет знать, в чём дело, в чём причина недуга с такими странными симптомами.

Тем временем маркиза-ведьма, ковыряя бородавку на подбородке, потрясывая головой в чёрном парике, излишне напудренная, чтобы скрыть жёлтую кожу на лице, обнажая жёлтые клыки в зловещей улыбке, исподлобья взглядывая на виконта, спросила:

– Ну что, Леопольд, получилось?

– Кажется, действует, ваша светлость. – Относительно молодой негодяй старую ведьму тоже называл вашей светлостью. (А попробовал бы он так её не называть! Она бы его живо в крысу превратила и кормила бы генетически модифицированным сыром, пока у бедняги крыса-Леопольда не вылезла бы вся шесть и не выпали зубы, как выпадают даже у многих людей, когда они не соблюдают гигиену полости рта, наевшись всякой гадости из сетевых больших магазинов.) Очень была мстительная особа. Особо-то ни с кем из врагов, которых она с успехом наживала, не церемонилась. Три года назад отравила одного из лучших вельмож принцессы, барона-толстяка, любителя выпить и хорошенько закусить. Особенно он любил паэлью с анчоусами, мог прямо не стесняясь съесть три-четыре, а то и больше блюд за обедом у принцессы, приговаривая в таких случаях: «Ну, что ж поделать, ваша светлость! У каждого человека есть маленькие недостатки!» Один раз съел даже десять тарелок подряд, запив пятью бутылками бургундского, и чуть не получил апоплексический удар. Упал прямо за столом; хорошо, в этот раз за обедом присутствовал Бадуль, вовремя сориентировавшись, приказал служанке принести шприц с нужной ампулой лекарства и успел сделать обжоре укол. На этом случае и сыграли маркиза со своим вассалом: по её приказу Рольбон лично умудрился подсыпать в паэлью с анчоусами, какую так обожал барон, ядовитого порошка, какой сделала по просьбе маркизы её приятельница, тоже ведьма, специализирующаяся на изготовлении всевозможных ядов. Несмотря на то что им Главный Чёрт и запретил их делать. Всё прошло гладко. Коварство этого ядовитого порошка заключалась в том, что он действовал таким образом, что если съесть одно блюдо с этим ядом, с человеком ничего не произойдёт: он был без запаха и вполне безобиден, но если съесть ещё два-три таких же блюда, даже вполне безобидных, не заправленных ядом, вот тут он начинал действовать. Включалась реакция обыкновенных ингредиентов, какие в желудке едока вступали в реакцию с отравленным блюдом и сами по себе становились ядовитыми. Или одного из них. В данном случае ядовитый порошок был запрограммирован именно на анчоусы. И расчёт отравителей был построен на том, что по привычке барон-обжора не ограничится одной тарелкой. Бедняга барон, ничего не подозревая, съел сначала паэлью с анчоусами, заправленными отравленным порошком; как всегда, он был в восторге: «Отличный, племянница, у тебя повар, как великолепно готовит!» Потом съел вторую тарелку паэльи, потом третью… Хорошо запил сухим красным французским вином. Шутил за столом, ведя светскую беседу. Когда съел половину четвёртой тарелки, лицо у него сделалось красным: «Что-то мне нехорошо, ваша светлость, пойду отдохну на диванчик в соседнюю комнату!» А через пятнадцать минут прибежала испуганная служанка и сказала, что господин барон умер!