Чуть позже Ожерон предпринял еще одну попытку. Но теперь в его планы входило и основание французской колонии во Флориде – для получения безраздельного контроля над Багамским проливом, по которому пролегали основные испанские торговые маршруты. В случае осуществления планов Ожерон просил у короля в качестве компенсации получение доходов всего с одного острова – с Тортуги. Все бы ничего, но попытки губернатора расквитаться с врагом и на этот раз не возымели поддержки французского правительства, возглавляемого в ту пору известным владельцем фабрик и мануфактур Кольбером. Этот деятель искренне считал ценность Антильских островов столь малой в плане торговли, что на них даже не стоило обращать внимания. Когда же упомянутая выше часть территории Флориды оказалась занятой англичанами, никто из правительства Франции – собственно, и сам монарх тоже! – даже и глазом не моргнул. В пику непроходимой дремучести чиновников на Антильских островах в одна тысяча шестьсот семидесятом году вспыхнуло большое восстание. Ожерон пытался остудить пиратов, но в то время отношение к нему со стороны разбойников ухудшилось. Вот тут-то по совершенно необъяснимым причинам французское правительство вышло из глубокой комы и направило к Антильским островам довольно большую эскадру военных кораблей. Однако и эта попытка с треском провалилась – в ходе боев ни одни пиратский парусник не пострадал, а вот потери военных были почти невосполнимыми – эскадра несолоно хлебавши ушла обратно во Францию. А восстание постепенно утихло само собой. Дело в том, что в этом регионе теперь боялись показываться торговые корабли, и потому дальнейшие разночтения с Францией пираты считали неуместным.

Ожерону были выдвинуты требования, с которыми он безропотно согласился. Вот что предложили пираты губернатору Ожерону:

прошение всех и вся;

вседозволенность;

свободная торговля на Сан-Доминго и Тортуге;

пятипроцентное отчисление налога в пользу «Вест-индской Торговой Компании»;

Лишь некий пират Лимузен воспротивился этому требованию, и договориться с ним не было никакой возможности. Проблема могла разрешиться единственным способом – Ожерон в сопровождении небольшого отряда подкрался к лагерю пирата, схватил непокорного сонным и повесил на глазах у тех, кто считал Лимузена своим главарем. Таким образом пираты продолжили заниматься своим ремеслом, а представители «Вест-индской Торговой Компании» – своим делами.

В тысяче шестьсот семьдесят втором году началась война между Францией и Голландией. Это время ознаменовалось увеличением числа флибустьеров на Антильских островах – богатая и легкая добычная притягивала многих. Вслед за этой войной началась другая – с Испанией. Это обстоятельство в который раз подтолкнуло Ожерона к освобождению острова Сан-Доминго, и отправился в Париж… Но, оказавшись в столице, Ожерон скончался при весьма загадочных обстоятельствах, не оставив своим потомкам и ломаного гроша – по-идее же он мог бы озолотить их на десятки лет вперед.

Приемники Ожерона губернаторы Кюсси и Пуанси в точности следовали законам и распоряжениям своего предшественника. Они, как и Ожерон, строили свои отношения с пиратами на основе взаимного уважения, не забывая и об обращении средств и силы морских разбойников в пользу Франции. Вскоре все жители Антильских островах разделились на три класса:

буканьеры – охотники на врагов Франции;

земледельцы;

флибустьеры – морские разбойники;

Спустя какое-то время армия флибустьеров стала пополняться матросами военных и торговых кораблей, наиболее бедными колонистами, прохиндеями и авантюристами разного пошиба. Причем, пополнение стало, ежели так можно выразиться, многонациональным. Среди флибустьеров кроме французов теперь часто можно было встретить голландцев, англичан, португальцев и представителей других европейских национальностей. Одним только выходцам из Испании был прегражден путь в армию морских разбойников – флибустьеры считали своими заклятыми врагами в первую очередь тех, кто говорил по-испански.