Пятого марта Пинхус Ротенберг сообщил Савинкову, что он снял дачу у вдовы Звержинской.

– Отличное место, – улыбнулся Ротенберг, – дача стоит на отшибе, на углу улиц Ольгинская и Варварьинская в Озёрках56.

– Что ты сказал хозяйке? Для чего тебе дача в марте месяце? – спросил Азеф. Он как раз в этот день приехал в Петербург и посетил Савинкова на его конспиративной квартире.

– Обычное дело, – развёл руками Пинхус, – ближе к лету дачу не найдёшь. Многие снимают в марте дачи на лето. Пока я плачу за неё двадцать рублей в месяц, потом цена вырастет.

– До лета нам дача не понадобиться, – рассмеялся Савинков, – так что ты Пинхус не слишком потратишься. Завтра ты покажешь дачу Фёдору. Она нам нужна будет через два дня.

Выпроводив из своей конспиративной квартиры Пинхуса Ротенберга и Евно Азефа, Борис Савинков отправился в Заячий переулок, где снимал квартиру Николай Татаров. Всю дорогу он обдумывал, под каким предлогом выманить Татарова в Озерки. Однако врать не пришлось, квартирная хозяйка сообщила, что Татаров позавчера съехал из квартиры. Савинков отправился на Малую Луговую улицу, где снял квартиру Евно Азеф, сообщил ему, что Николай Татаров исчез. Азеф тотчас же пошёл на телеграф и дал телеграмму Шишко в Женеву: « Наш племянник уехал. Адреса не оставил».

Через два дня в Петербург приехал Борис Моисеенко. Он сообщил, что пришли данные из Женевы – отца Николая Татарова зовут Юрий. Он священник в одной из церквей в Киева.

– Поедешь в Киев, – сказал Савинков Фёдору Назарову, – обойдёшь там все церкви. Найдёшь священника Юрия Татарова

– Скорее всего его зовут отец Георгий, – предположил Назаров. Он рассмеялся: – Церквей в Киеве много, но разыскать там священника плёвое дело.

Однако в Киеве Фёдору Назарову потребовалось десять дней, чтобы установить адрес священника отца Георгия Татарова. После чего Фёдор отправился на железнодорожный вокзал и взял билет до Петербурга на 21 марта. Он решил убить Николая Татарова именно в этот день. Назаров уже точно знал, что тот живёт в квартире родителей.

В десять часов утра Назаров подошёл к дому, где жили Татаровы, и вошёл в подъезд.

– Куда идёте господин? – спросил его швейцар.

Отец Георгий Татаров жил в пятой квартире, потому Фёдор сказал:

– В шестую квартиру.

– А, к протоирею Гусеву, – кивнул швейцар.

– Да, к нему, – кивнул Фёдор и стал подниматься по лестнице. Назаров оглянулся и увидел, что швейцар вышел на улицу.

Подойдя к двери, Фёдор позвонил. Дверь открыла седая женщина лет пятидесяти.

– Вам кого сударь? – спросила она.

– Можно увидеть Николая Юрьевича? – улыбаясь, спросил Назаров.

– Зачем он вам?! – тревожно спросила женщина.

– У меня к нему дело чрезвычайной важности, – всё по прежнему мило улыбаясь, ответил Фёдор. Он осторожно, бочком протиснулся в прихожую: – А вы вероятно матушка Николая?

В прихожую вошёл невысокого роста, длинноволосый, седой мужчина. Это был священник отец Георгий. Впрочем, сейчас он был в косоворотке и домашних туфлях.

– Вам кого сударь? – спросил отец Георгий.

– Мне Николая Юрьевича, – ответил Фёдор Назаров.

– Его видеть нельзя, – ответил священник.

В этот момент в прихожую вышел Николай Татаров. Назаров вытащил из кармана пальто револьвер, но отец Георгий схватил его за руку.

– Что вы делаете сударь?! – заорал священник.

Не ожидавший такой прыти от старого священника, Фёдор Назаров нечаянно нажал на курок и грохнул выстрел, пуля ушла в пол.

– Убивают! – закричала мать Татарова и вцепилась в левую руку Фёдора.

В это время Николай Татаров бросился на помощь отцу и вцепился в правую руку Назарова.

«Вот чёрт, сейчас свалят с ног, тут и повяжет полиция!» – в отчаянии думал Назаров, пытаясь, освободится от повиснувшего на нём семейства Татаровых. Пока отец и сын вырывали револьвер у Фёдора, он ещё два раза выстрелил, и пули опять ушли в пол. Однако эти выстрелы напугали мать Татарова, и она слегка ослабила хватку, этого Фёдору хватило, что бы освободить от неё левую руку. Он ударил кулаком левой руки женщину в лицо, она упала на пол. Фёдор левой рукой вынул из кармана пальто нож, и вонзил его в Николая Татарова. Удар пришёлся точно в сердце и на пол Николай Татаров падал уже мёртвым. Фёдор отшвырнул от себя священника, навёл на него револьвер и сказал: