* * *

Проснувшись в это утро, Марина сразу подумала о маме: сегодня она пришла бы к ним в дом пораньше, с тарелкой пирогов, чтобы поздравить дочку с днем рождения. Так у них было принято – поздравлять пирогами. Но на этот раз ее некому поздравить, некому сказать добрые слова. Она горько вздохнула и занялась привычными, повторяющимися изо дня в день делами. Вот и время обеда. Марина присела у стола, что стоял перед окном в сад. Осень. Солнышко выглянуло. Наверное, последние теплые дни. Неожиданно она поняла, что слышит слова: «Мы тут! Мы тут!». Марина обомлела, обежала взглядом кухню – никого! «Мы тут! Мы тут!» продолжало звучать неизвестно откуда. Чувствуя, как от ужаса по спине и затылку побежали ледяные мурашки, она выскочила из дома. У забора стояла соседка. Увидев Марину, окликнула. Заговорили о делах житейских – как несутся куры, о цене на гречку в местном магазинчике, о запившем муже соседки, и вдруг последняя резко замолчала, прислушалась:

– Ты ничего не слышишь? -Слышу, – испуганно пробормотала Марина. – Вот кажется мне, что кто-то все повторяет «Мы тут, мы тут»! Марина только кивнула, и не попрощавшись заспешила обратно в дом, чтобы скрыть, как напугана: господи, что же это происходит? А через минут десять снова услышала голос соседки: – Марин, выходи, я вижу, кто разговаривает! Она со смехом показывала вверх, на крышу ее дома. Там, на выступе сидели четыре голубя и ворковали, да так, будто и впрямь говорили: «Мы тут! Мы тут!» Помолчав, соседка неожиданно изменившимся голосом сказала: – Странно, в деревне давно уже голубей нет, с тех пор, как ферму закрыли, они и улетели. А эти сидят, говорят… Марин, – она понизила голос до шепота, – может, это твои оттуда прилетели, подбодрить тебя, чтобы не переживала сильно? -Поздравить они меня прилетели, – хотела сказать Марина, но промолчала и пошла за хлебом для птиц. Она накрошила на порог крошек и вошла в дом, наблюдая за голубями. А птицы поклевали хлебушек и полетели одной им известной дорогой. Как и не было их. И вдруг на душе у Марины стало так тихо, так спокойно, и так глубоко и легко вздохнулось, будто отпустила ее затяжная болезнь. – Березы то какие красивые! И сентябринки еще лохматые и яркие! Осень. А я и не заметила.

Декабрь выдался, как и многое другое, с новыми веяниями: дождями, слякотью, зелеными газонами, расползающейся от сырости обувью… Да, много хорошего ушло в прошлое. Вот и погода давит на нас непредсказуемостью, а так хочется хоть в чем-то стабильности: цен – не скачущих, платежей – адекватных, продуктов – натуральных, зимы – снежной. Но шарик наш вертится, наматывает на себя нить времени, а с ним вертимся и мы: что-то придумываем, изобретаем, с кем-то ссоримся, у кого-то стараемся что-то отобрать, кого-то припугнуть, там – взрыв, там – падение, там – …, и зима не начинается. Какие-то мысли с утра хмурые. А с чего быть радужными? До Нового года осталась неделя, а зимы нет! Запоздала? Забылась? Отменили? Какие слова не подбирай, а идешь по улице, и «утро туманное, утро сырое». Ночью, ближе к рассвету, опустилась на землю снежная пыль. Ветра не было, и мельчайшие снежинки соединили небо и землю марлевой завесой, невесомой, делающей все нечетким, плохо видимым и неузнаваемым. Этой пылью быстро присыпало черную, набухшую влагой землю, зеленую, не пожухшую траву, грязный тротуар. Она осела на бурых ветках деревьев, лапах ельника, гроздях рябины. Зима словно стесняясь, пытается прикрыть огрехи, но платье не по размеру, коротковато. Она одергивает подол, а его все не хватает, и взгляду открывается то голая бурая проталина, то незамерзающий ручеек на дне канавы. Нет, это не зима. Это опять репетиция. Отсняты пробные дубли, и между деревьями повисает неизвестно откуда взявшийся туман. Он, как ластиком, стирает с веток белую присыпку, с земли – неуклюжую пародию на сугробы. А мы хмуро шлепаем по скользкому месиву снега, воды и грязи дальше. И успокаиваем себя тем, что до Нового года еще неделя, и все может случиться – и снег, и мороз. И туман – это не надолго.