Олег вздохнул:

– Все, видимо, слышали современные версии о вирусном происхождении усталости и ревности, которую я, кажется, подцепил от Лизы?

Мужики радостно захихикали, и я показала им кулак.

– Так вот, предполагается, что по аналогии с компьютерным, существует и вирус бессознательного или же информационный вирус. Ученые назвали его – мем. Это единица информации, которая, попадая в психику человека, ломает постепенно его психологическую программу.

Со временем вирус начинает полностью контролировать мышление, поведение человека, а затем и всего общества. И ход событий меняется. Распространяют же мемы с информацией, дезинформацией и просто слухами СМИ, Интернет и спецслужбы. А изучает наука меметика. Тоталитарные режимы – это, как правило, результат действия мемов.

– Ну, а ты-то здесь каким боком? – не выдержал Димка.

– Я же сказал, что начинаю с нулевого цикла: не только диагностирую болезнь на информационном уровне, но и пытаюсь пресечь угрозу ее появления. И, соответственно, разрабатываю информационную защиту психического и физического здоровья человека. При этом тщательно изучаю и сам вирус, поскольку надеюсь со временем придумать механизм своеобразной прививки против него.

Мы остолбенело смотрели на Роднина. До нас, наконец-то, дошла суть его исследований!

– Ты хоть понял, куда ввязался? – изумленно спросил Димка. – Ты же полностью ломаешь эффективность идеологической и пропагандистской машины всей планеты! Твои исследования – угроза любому режиму! И после этого хочешь, чтобы за тобой не гонялся целый хвост из спецслужб разных стран?

– А, кроме того, провоцируешь усиление информационных атак, – рассудительно заметил Шурик.

– Нет, ребята, – спокойно сказал Олег. – Хуже уже не будет. Существует критическая масса мнимой достоверности для любых слухов. А если проводить еще и регулярную профилактику, то она уменьшается в несколько раз. И ложная, вредная информация не воспринимается вообще.

– Кранты тебе, профессор! – оптимистично заключил Сорин. – Такие хохмы не прощаются! Идеология – святое дело в любом обществе, а ты хочешь научить человека свободно и трезво мыслить! А ты спросил: ему это надо?

– Я врач, забочусь о здоровье людей и ищу наиболее эффективные способы его защитить, – сухо сказал Олег. – А идеологию, пропаганду и прочую дребедень в гробу видел!

– Ну-ну, – мрачно отреагировал Сорин. Мужчины замолчали.

***

Я поверила в существование мема мгновенно. Эта тварь кормилась, минимум, в трех измерениях: прошлом, настоящем и будущем, и пожирала любую правду.

Умирали ветераны Великой Отечественной, и мракобесы от истории все громче несли ахинею об «имени Сталина, с которым солдаты рвались в бой!» А мы сделали уйму программ с этими людьми. И никто из них ни разу не вспоминал всуе Иосифа Виссарионовича.

«Когда в атаку идешь, так страшно, что не только Сталина или Родину, даже мать родную не вспомнишь! – признался как-то орденоносец и Герой Советского Союза. – А все эти лозунги – плод ума особистов и журналистов!»

Друзья-однополчане возмущенно галдели и подтверждали сказанное. И признавались: если бы не заградотряды за спинами, то и в атаку, порой, не поднялись бы! А воинственные клики при наступлениях концентрировали отборный мат, что, кстати, величие солдатского подвига никак не умаляло!

То же было со сталинским режимом.

Я дрожала от злости, когда слышала с телеэкрана, в отечественных и даже зарубежных фильмах, что «вся страна верила Сталину» и «рыдающие толпы провожали вождя в последний путь, не зная, как им жить дальше». Что-то в этом роде. И авторы находили для интервью тех, кто действительно верил, или придуривался, что верит, и тех, кто искренне или, придуриваясь, рыдал нал гробом! Отчего же не остальных, которых было намного больше?