Не успеваю ничего ему сказать и спросить, а ворона уже и след простыл.

Недолго смотрю вслед исчезающей в зыбком тумане чёрной точке и вздрагиваю, когда меня трогают за плечо.

Это служанки, что подбегают ко мне и помогают встать.

Снова шиплю от боли, когда пытаюсь встать на раненую ногу.

— Госпожа графиня, как вы? — волнуясь, интересуется служанка.

— Целитель нужен, — хриплю сквозь сцепленные зубы и киваю потом на Зеррана. Его уже за ноги хватают стражники. — Не бросайте его в тюрьму. В опочивальню попроще определите и с удобствами. И целителя к нему скорее приведите.

— Ваше Сиятельство, но как же! — изумляется начальник стражи. — Он же вас убить хотел! И двух лучших воинов зарубил, а вы его в опочивальню, да целителя?!

Хмурюсь и говорю сурово:

— Значит, не такие и лучшие были воины, раз не смогли ни меня защитить, ни себя уберечь.

Когда стражник вновь открывает рот, чтобы мне возразить, я начинаю звереть.

— Не смей мне перечить, — говорю глухо, но с силою. — Выполняй мой приказ быстро и молча.

— Да хоть б кандалы надеть на отродье Тинария, — предлагает кто-то из слуг.

Разумно.                          

— Да. Кандалы, магию блокирующие, обязательно наденьте на Зеррана. Всё колюще-режущее из опочивальни убрать. Стражу у двери выставить. Целителя и слугу с едой пропускать лишь с присмотром трёх-четырёх воинов. Всё ясно?

Начальник стражи серьёзно кивает.

— Всё понял, госпожа графиня. За свою провинность страшную и помутнение рассудка, буду верен вам до конца жизни своей.

Машу на него рукой.

— Выполни сперва это задание, а там посмотрим.

Обвожу взглядом разрушенный кабинет, вздыхаю и распоряжаюсь:

— Уберите тут всё и кровь отмойте. Да оконнице новое поставить надо бы. Есть у нас слюда или готовое оконнице?

— Так откуда, госпожа графиня? — качает головой служанка. — Дорого нынче слюда стоит, да работа сама тоже. Но мы оконницу затянем бычьими пузырями, За шторами видно не будет.

Видно не будет, но вот тянуть холодом однозначно будет.

Но я соглашаюсь со служанкой и прошу её помочь мне собрать важные бумаги, что разбросал ветер.

С этими бумагами, ковыляя, аки старушка древняя, направляюсь в свои комнаты.

Слуги расступаются, глядя на меня ошалело.

Но приказы мои они выполняют: Зеррана уже уносят; кабинет прибирают.

Определённо после сегодняшнего происшествия и моего явления с магией у всех вопросов много. Нужно будет собрание устроить и поговорить с людьми, объяснить, что отныне всем заправлять буду я. И рассказать об управляющем, хоть и слышали многие его слова, что брат он мужа моего и будто он Ретель-Бор. Но доказательств-то нет.

Вот пусть корона и разбирается с этим всем.

Королю отпишу и немедленно. Только пусть целитель мне ногу сначала подлечит, а то дёргает и болит так, будто я её не подвернула и не ранила, а как минимум сломала. И перелом открытый, а не закрытый.

Ворон ещё улетел… Но спасибо Хеймду – спас мне жизнь. И кажется, авторитетом он является, раз все изумились, увидев его на плече моём.

Самый важный вопрос, который желаю задать ворону – жив ли Астер?

Раз Хеймд его ворон, то быть может, между ними имеется некая связь?

Что ж, сейчас я лишь могу гадать и строить предположения. Чтобы знать наверняка, мне нужно найти Хеймда и спросить его.

Ох, как же мало знала Изабель. Уж о таком-то нужно было знать!

Но мои мысли прерываются. Навстречу несётся Элен. Она причитает громко и в три ручья ревёт.

— Горе-то какое, графинюшка! Я уж было решила, что убили! Что нет больше моей Изабелюшки! Все только и говорят, что кровищи, кровищи-то!..

Я не успеваю спрятаться или убежать от неё и оказываюсь в крепких объятиях мамушки. Она меня сдавливает, что едва рёбра не трещат, и я едва могу говорить.