Но после моего приказа стража не шевелится. Воины переминаются с ноги на ногу и косятся на Зеррана, который снова начинает глядеть на меня с усмешкой, но теперь не просто злобной, а яростной, словно собирается здесь и сейчас убить меня.

— Не повезло, графиня, — смеётся он. — В замке нет боле твоих людей. Все служат мне, и только мои приказы выполняются.

«Блеф», — коротко говорит ворон.

— Схватить мерзавку! Запереть в каменном мешке! — вдруг приказывает Зерран, сверкая золотыми зубами.

Я вздёргиваю подбородок ещё выше и на каких-то неизвестных мне рефлексах и инстинктах вскидываю одну руку вперёд и потусторонним голосом восклицаю:

— СТОЯТЬ!                    

Стражники, что уже двинулись на меня, резко останавливаются и замирают, глядя на меня, как на восьмое чудо света.

Моё тело вдруг начинает вибрировать. Кончики пальцев покалывать, словно я сунула их в розетку. Начинаю чувствовать себя так, словно в мою кожу влез опасный и свирепый хищник.

— Да как ты смеешь, душной козёл! На графиню голос повышаешь, да подданных под себя подмять решил! Ты кем себя возомнил, ащеул треклятый? Убить моего отца пытался много раз! Меня скинул силищей своей со скалы! Так может, ты и графа загубил, пёс смердящий?!

От моих восклицаний стража и слуги ахают и глядят на управляющего расширенными, будто блюдца, глазами.

— Ты думаешь, молчать я стану и защититься не смогу? — продолжаю я свою речь. Киваю страже и говорю: — В кандалы его! И в каменный мешок, куда меня хотел бросить! А кто имеет сомнения да желание встать на моём пути – казню без суда и следствия!

Во мне словно зверь дикий сидит и будто он рычит и командует моим голосом. Меня распирает от силы, и я уже явственно ощущаю, как воздух стал льдистым, стены и пол инеем покрываются. Изо рта пар выходит.

Слуги низко кланяются, стража хватает за плечи управляющего и начальник стражи, тоже кланяется мне в ножки и с сожалением говорит:

— Смилуйтесь, госпожа графиня, Зерран нас своей воли лишил и свою волю внушил. Не ведали мы, что творили…

— Для меня ваши слова – пустой звук. Лишь дела докажут обратное.

Управляющий долго глядит на меня и внимательно слушает, всматривается и вновь ухмыляется.

Стряхивает с себя руки стражи и говорит мне:

— Не смеешь со мной ты так, графиня. Я не простой человек. Я мужчина благородной крови, я – маг и служу короне. Меня нельзя сажать в каменный мешок и в кандалы заточать. Сама знаешь – за унижение благородного мужчины женщиной карается жестоко.

Улыбается шире, а потом и вовсе смеётся – издевательски и зло.

— Благородный? — фыркаю я. — Сам придумал и сам поверил?

Мужчина начинает злиться и сжимает рукоять своего меча. Воины тут же хватаются за свои клинки. Одно движение Зеррана и ему конец.

— Я – Зерран Ретель-Бор! Непризнанный внебрачный сын Гердана Ретель-Бора! Астер – мой старший брат.

Что ещё за новости?     

«Доказательств нет, но лжи нет в его словах, один лишь гнев», — говорит ворон.

— Доказательства предъявишь королевскому представителю, — говорю Зеррану, никак не проявив эмоций, чему он явно был расстроен.

Слуги, что уши развесили, вовсю уже шепчутся и свежую сплетню обсасывают.

— Но даже если и так, то знай, что ты навсегда изгнанный и меченный непризнанием отца своего гнилой шлак. И я говорю так не из-за твоего происхождения, Зерран, а из-за дел твоих гадких и страшных.

Я мерю взглядом ублюдка, которого презираю. Чувства мои напрягаются и невероятно обостряются.

— Как грубо, — отвечает Зерран. — Что случилось с твоей молчаливостью, кротостью и недалёкостью? Ты ли это, графиня Изабель Ретель-Бор? Или в теле этом иная душа живёт?