Не дожидаясь ответа начинаю мысленно взывать к высшим силам, прошу об одном, лишь дочка была здорова. Судя по тому, что у повитухи даже нет стетоскопа, чтобы прослушать ребёнка, с медициной здесь просто беда. Если уж нет таких мелочей, то что говорить о лекарствах... В эффективность лечебных травок я как-то не верю.

- Не волнуйтесь, госпожа. - успокаивает меня повитуха. - Малышка вполне здорова. А с тем, что её беспокоит, мы справимся.

Непонимающим взглядом провожаю удаляющуюся повитуху. Агнесска куда-то уходит и возвращается спустя пару минут.

- Сейчас всё будет. - ободряюще улыбается. - От опрелостей ещё никто не умирал.

- Опрелостей... - глухо констатирую факт.

Выходит, я виновата, что малышка испытывает дискомфорт? Но я же старалась как можно чаще менять дочке пелёнки! Видимо, всё же не доглядела.

- Вы, госпожа, не корите себя. - повитуха поглаживает меня по руке. - Откуда ж вы знали? Господ тому не обучают. - Агнесска разводит руками и грустно вздыхает. - Ну ничего! Теперь то я с вами! Всему научу, покажу как надо! А чтобы облегчить малышке страдания, у меня есть одна волшебная травка... - женщина берёт со стола пучок высушенной травы и показывает её мне. - Прекрасная вещь между прочим!

Я мало понимаю, чем в нашем случае, поможет трава. Но всё же послушно киваю. Повитухе лучше знать, чем успокоить Софи.

Вскоре в проходе появляется мужичок, который ранее чинил по моему приказу выбитую бароном дверь. Поклонившись, он входит, втаскивает за собой огромную деревянную бадью и ставит её в центре комнаты. Как только уходит слуга, приходят Жакотт и Мари, в руках у них по ведру горячей воды. Девушки выливают воду в бадью и уходят, но не проходит и пары минут, как они возвращаются, теперь уже с холодной водой. Это повторяется до тех пор, пока бодья не заполняется чуть больше чем на половину. И только после этого Агнесска отпускает служанок.

Затем повитуха растирает в ладонях травки и добавляет их в воду.

- А теперь, леди Катарина, давайте мне нашу маленькую госпожу. Купать её будем. - она забирает из моих рук дочь, оставляет на ней только одну пелёнку и бережно опускает в тёплую воду.

Малышка пищит и опасливо щурится. Но вскоре она привыкает к воде и распахивает свои большие глазёнки. Кричать тоже перестаёт. Не берусь утверждать по какой причине: то ли и впрямь травки волшебные, то ли купание помогло, облегчило боль.

Намытая и укутанная в чистую простыню София отправляется в колыбель.

- А теперь ваша очередь, госпожа. - произносит Агнесска, а видя мой вопрошающий взгляд, добавляет. - Вам тоже не помешало бы искупаться.

Опасливо смотрю на бадью: в такой, импровизированной ванной, мне мыться ещё не доводилось. Но соблазн, с головой погрузиться в тёплую воду, смыть с себя грязь, пот и чуждые запахи, слишком велик. С помощью Агнесски освобождаюсь от платья и аккуратно ступаю в бадью. Тёплая вода обволакивает ноги, так и манит погрузиться в неё всем телом. Что я и делаю.

От наслаждения прикрываю глаза. Какое же это блаженство. Чуть ли не мурчу от удовольствия.

Повитуха подаёт мне кусочек мыла и указывает на волосы. Беру из её рук обмылок и намыливаю свою гриву волос, затем с головой погружаюсь под воду.

Проходит секунда, две... пять... Чувствую, как Агнесска тянет меня на поверхность. Выныриваю и отфыркиваюсь от воды.

- Ну, леди Катарина... - повитуха недовольно качает головой. - Выходите уже! Застудитесь!

С неохотой, но всё же встаю. Агнесска тут же заворачивает меня в простыню и подталкивает к кровати. С готовностью забираюсь под одеяло. Чувствую себя обновлённой. Готовой к новому, непростому, этапу в жизни. А то, что будет непросто, я уже поняла.