– Благодарю, госпожа Кропс. А может ли получиться так, что место освободится раньше, и тогда я смогу приступить к обязанностям?

– В теории, конечно. Но на практике если кто-то расторгает контракт, то он выплачивает большую неустойку, поэтому такое бывает крайне редко. Я понимаю, к чему вы ведете. Разумеется, если у нас освободится место, я приглашу вас. Давайте, я запишу ваши данные.

Расстались мы довольные друг другом. Директриса мне понравилось, и я бы с удовольствием поработала под ее началом. Как же жаль, что у них не оказалось свободной вакансии. Но ничего, я все равно что-нибудь придумаю, есть и другие места и пансионы, надо только быть осторожней и следить за языком!

До моста я решила идти пешком заодно, посмотреть, может быть подвернется что-то. Я не белоручка, работы не боюсь и выделываться не привыкла.

Крутя головой по сторонам и читая вывески, я потеряла бдительность и врезалась в господина, что выходил из книжной лавки.

Черт! Хорошо, что только что делала себе внушение, а потому удержалась от того, чтоб не ляпнуть вслух что-нибудь нелицеприятное.

– Осторожнее, леди. На улице такой симпатичной девушке стоит быть внимательнее, – он поддержал меня сильной рукой, не давая упасть, и даже улыбнулся приветливо.

– Прошу прощения и благодарю вас, – я даже присела в легком реверансе, после чего поспешила скрыться с глаз спасителя.

Выглядел мужчина не очень, лицо у него приобрело какой-то нездоровый желтоватый оттенок. Но я поспешила уйти не поэтому. Я узнала своего обидчика, который пару дней назад отправил меня в тюрьму.

Лишь бы он меня не вспомнил.

14. Глава 14. Очередной бизнес-план, или афера века

Домой я вернулась растревоженная. Насколько большой Зарильск, повезет ли мне в следующий раз разминуться с мужчиной? Чем крупнее город, тем проще в нем затеряться, может лучше уехать в столицу?

“Нет, – останавливала себя я, – одна я бы еще могла устроиться в другом месте, но не оставлять же старуху и ребенка. Просто надо быть вдвойне аккуратнее и осмотрительнее. И научиться вести себя как местные девушки”.

Бабка по моему виду сразу все поняла.

– Ничего-ничего, девонька. Не переживай. Давай-ка сундуки перетряхннем, да посмотрим, что продать можно, – утешала она меня.

– Там еще есть, что продавать? Я думала, раз вы на улице жили, то у вас ничего нет, – усомнилась я.

– На улице мы не так давно, кабы дом Арика не пил, не ушли бы. А под мостом проще, когда у тебя ничего нет. Я продавала потихоньку, что могла, но у меня неохотно берут, боятся, что прокляну. Так что давай посмотрим и выберем, что куда сгодится.

До вечера мы перебирали сундуки, точнее, лари. Хитрая бабка, оказывается, большую часть вещей спрятала в подпол. Зря, конечно, потому что это не самое подходящее место для хранения. Пришлось развешивать и раскладывать вещи на улице для просушки и проветривания, выбивать его и всячески очищать от вездесущей паутины. Успели разобрать только один ларь с домашним текстилем. Несмотря на сырость, все сохранилось неплохо, даже мыши ничего не погрызли, хотя я была уверена, что именно а подполе они и притаились.

– Баб Тола, так мы будем долго возиться, да и забор у нах хлипкий, на ночь боязно оставлять, утащат еще, не посмотрят, что у тебя слава местной ведьмы. Можешь меня хоть каким-то приемам научить, мне кажется, что у меня получится хоть пыль-то убирать. А то сил никаких нет уже, – сказала я, опустив палку, которой выбивала небольшой коврик, и присела под навесом оглядеть плоды наших усилий.

И поняла, что я хомяк! Самый злобный и жадный хомяк на свете! Куркуль просто напросто. Мне было жаль продавать весь этот скарб. Представила, каким стал бы дом, расстели мы все эти коврики и занавески, и скатерти…