- Жаль.

И в это самое мгновение к нам обернулся служитель храма, поставил свечи на камень судьбы, оглядел всех собравшихся и, отметив уже и мой полуголый вид, возмущенно воскликнул:

- Вы зачем деву раздели?!

- Жду не дождусь, когда смогу использовать ее по назначению, - ответил тариец и многообещающе улыбнулся мне.

- Что значит, использовать? – в один голос вопросили и я, и хранитель, а услышали невероятное:

- Поверьте, я не сделаю ничего нового. А кое-что ей даже понравится… Правда, Тора?

- Н-н-нет!

- Да.

Дернулась сбежать, но меня схватили и спиной прижали к голой груди потомственного убийцы, который с довольными нотками в голосе заметил:

– Дева нервничает, предлагаю более не откладывать обряд. Благочестивый Ясмин, благодарю за подготовку... Сато приступай.

Суо - вот и ответ на вопрос о законности брака оформленного задним числом. Этим нелюдям даже не потребуется доверенность, якобы подписанная потеряшкой, все будет сделано в самом чистом виде: запись на стене алтаря, свежая кровь Таллика, мое аннулированное замужество.

Маг взмахнул рукой и служитель храма застыл, а свечи, что он так бережно поставил на камень судьбы, вспыхнули рунами клятв и, кружась, поднялись под самый потолок белого храма. Засияли, вырезая на стене костяного алтаря два имени: мое и второго Дори. Вниз сыплется пыль и крошка, превращая растаявший воск в желтое золото. Еще несколько мгновений и вот уже тонкие золотые струйки текут по камню судьбы, чтобы написать руны брачной связи. Красиво, волнующе и ужасающе вместе с тем. Если воск застынет, я свободна от прошлого, если нет - мое прошлое «по воле богов» узнает: где я, с кем я и то, что я жива. Вот почему три добрых года подряд я уповала на слухи об аннуляции брака, но не стремилась в храм.

Тариец держит меня крепко, одной рукой под грудью, второй почему-то за бедро, выписывая большим пальцем узор на коже. Это, а еще напряжение, исходящее от него, тревожит и раздражает не меньше, чем улыбки двух нелюдей и внимательный взгляд мага, не сводящего с нас глаз. Золотые ручейки уже заполнили желобки брачных рун и соприкоснулись друг с другом, но не спешат застыть.

Чтоб тебя!.. Чтоб тебя!.. Чтоб тебя разорвало, ублюдок Урос!

А сквозь мысленные проклятия слышится, как маг обращается к Дори:

- Сколько лет дадим, господин?

- Вначале покажи, кем был ее первый.

Не надо! Слова от ужаса застряли в горле, но искусник мрака понял меня:

- Она против.

- Имя, - потребовал тариец, сжав руку на моем бедре, и я затихла. Что спорить, он все равно сильней, а захочет, так выбьет признание одной левой.

Легкий пасс рукой, и сияние, что вырезало на стене наши с потеряшкой имена, спустилось ниже, чтобы на алфавите алтаря, по одной высветить буквы ненавистного мне имени.

- Даруш Темный, - прочитал Дори, и два его преданных нелюдя тихо присвистнули. – Лорд Урос был твоим мужем? – Не поверил воин, развернул меня к себе лицом и требовательно вопросил: - Какой женой по счету ты у него была?

- П… п… - из-за страха и негодования выдавить из себя получилось только это. Он до сих пор меня ищет! До сих пор…

- Пятой? - предположил Асд. – Говорят, из семи его избранниц именно пятая пропала без вести. Сгинула в пропасти, как и Таллик.

- Вряд ли, он бы до сих пор продолжал искать пятую, - Гилт смотрел не на смертельно бледную меня, а на камень судьбы и не застывшие струйки золота. – Скорее всего она была первой, любимой женой.

- Та, что пыталась его убить? – не поверил оборотень.

- Та, что убила, но не до конца - качнул головой вампир и поведал невероятное: - Лорд Урос не совсем человек, с примесью.