Мысли о замужестве Нелли решила держать при себе. Нелли – так она старалась теперь называться даже мысленно, хотя все еще считала себя Ниной.

Она прекрасно понимала, что долго заменять девушку у нее не получится и в конечном итоге можно на чем-то проколоться, но если довести все до автоматизма, то вероятность дать промашку уменьшается. К тому же она надеялась, что не останется с этими людьми до конца жизни. Опыт подсказывал, что у нее еще много лет впереди и она подумывала провести их с пользой.

Петру она изменять не собиралась, сохранив верность десять лет после его смерти, женщина и впредь не хотела думать ни о ком другом, что уж говорить о навязанном браке.

Может, в этом мире сын владельца лесопилки и считался завидным женихом, но Нина Михайловна даже не рассматривала брак, как вариант.

Проблема была лишь одна – она бы не решилась начать все с нуля даже с большим запасом денег и в родном мире, а здесь, если и сбежать, непонятно, что ожидает впереди.

3. ГЛАВА 3

Параллельно с тем, как вокруг шли разговоры о замужестве, Нелли готовилась к побегу, делая вид, что смирилась. И Родана, и Айбла это несказанно радовало.

Родан, конечно, приглядывался к поведению Нелли потому что не сразу поверил в ее внезапную покладистость, а Айбл сразу принял все за чистую монету. Ему было лишь в радость сбросить груз ответственности. Червячок совести все-таки подъедал изнутри из-за того, что родна дочь не была рада навязанному жениху.

Для приготовлений они пригласили в дом сестру покойной Мары, потому что понятия не имели, как все делается к свадьбе. По мнению мужчин этого мира, планирование подобных мероприятий было сугубо женским занятием, принимать участие в выборе платья и салфеток на стол не то что муторно, а даже позорно.

Корнелия Бромфилд была склочной женщиной, Нелли пришлось прочувствовать это полностью в первые же дни знакомства. Та крутила ее и вертела, говорила, какая она костлявая и советовала есть побольше, потом охала и вздыхала, называя дом семейства крысьей конурой. Так оно и было, но Корнелия была не тем человеком, который мог об этом вот так говорить.

Больше всего, по мнению Нелли, Корнелия говорила о том, что в отличие от сестры смогла выбраться в люди. Под этим растяжимым понятием она имела ввиду переезд в соседнее графство, поближе к столице. В некий Биршим. Нелли сумела выспросить у тетки информацию и сделала некоторые выводы.

Биршим – графство бескрайних полей и сельскохозяйственных культур, в сезоны засева и сбора урожая именно туда слетались все желающие подзаработать, а в остальное время не происходило ничего интересного. Эта точка на карте считалась самой малонаселенной, никому не хотелось жить по соседству с колорадскими жуками и копаться в грязи. Сложно было представить Корнелию, работающую с тяпкой с учетом того, как она расписывала прелести Биршима.

- У тебя такие мудрые глаза, дорогая Нелли. Помню, у нашей бабушки, твоей прабабки, были точно такие же, - щебетала Корнелия, размахивая веером, купленном на блошином рынке. Нелли сразу подумалось, что это опахало не имело никакого отношения к шелковым веерам, что делались в столице и расписывались художниками, как было в подобные века в ее родном мире.

Сама Корнелия не питала теплых чувств к племяннице. Уж слишком Нелли была похожа на свою мать: прелестницу и красавицу, старшую дочь семейства. С самого детства Корнелия чувствовала себя изгоем на фоне блистательной сестры, у которой получалось все.

Корнелия с трепетом в сердце вспоминала тот день, когда Мара вышла за первого своего мужа и съехала с родительского дома в это захолустье, забытое всеми богами. Будучи уже возрастной женщиной, она до сих пор считала, что Брудвук – худшее место во всем королевстве, а может и в мире.