– Богатое, сложное, – проговорил он, по-прежнему не находя слов, чтобы выразить все свои ощущения. – Оно просто великолепно! – выдохнул он, и в его голосе явственно звучал восторг. – Нет, – сам себе возразил он. – Оно не просто великолепно, оно шедеврально!

– Тебе, правда, нравится, папа? – выдохнула Виктория, глаза которой сияли от счастья.

Дэвид посмотрел на дочь, и такая гордость и любовь были в его взгляде, что Джулия даже бессознательно поморщилась.

– Правда! – кивнул он. – Если бы я был судьёй на межкоролевском фестивале, я бы без колебаний отдал ему главный приз! Это лучшее, что я когда-либо пробовал! Мы должны немедленно дать его продегустировать всем нашим клиентам!

Викторию затопило ощущение абсолютного счастья. Она создала вино! Она действительно создала вино! И не просто вино, а лучшее из тех, которые её старому, опытному виноделу когда-либо довелось попробовать! Не без помощи, правда, но большую часть работы проделала она! Идея была её! А значит, она винодел! Она, и в самом деле, винодел! Это осознание, словно вспышка молнии разорвала туман, который так долго окутывал её сознание. Она винодел. Винодел… Это слово звучало в её голове, наполняясь теплом и уверенностью, которых ей так не хватало с тех пор, как она очнулась, не помня, кто она такая. Каждое мгновение до этого казалось ей размытым, нереальным, она все время ловила себя на мысли, что она просто спит и видит сон. Но теперь всё изменилось.

Она знала, кто она! Она знала, что она на своём месте. Это ощущение было таким сильным, что буквально прокатилось волной по всему её телу, делая её лёгкой и парящей, и одновременно твердостоящей на ногах.

Она винодел! Она умела создавать вино! Прекрасное вино! Она смотрела на дубовые бочки и понимала, что рядом с ними она чувствует себя дома.

А значит, она дома. Она действительно дома…

– Мы так с Рэем и собирались! – широко улыбаясь, закивала она головой и перевела сияющие счастьем глаза на сводного брата: – Правда, Рэ-эээ… – начала было она, но тут встретилась с ним взглядом и… вспомнила…

И о поцелуе. И о Джулии.

Она резко отвела глаза, неосознанно закрыв их, плотно смежив при этом веки и мысленно застонав.

Рэй растерянно заморгал глазами, не решаясь под препарирующим взглядом любовницы ни подтвердить, ни опровергнуть последнее утверждение.

Целитель сделал вид, что всё ещё всецело сосредоточен на осмотре своего пациента, коим был Рэй и коий охотно ему подыгрывал, жалуясь на боли в груди и затрудненное дыхание.

Дэвид сделал вид, что его настолько поглотил процесс наслаждения вином, что он ничего более не слышит и не видит.

И повиснуть в погребе бы долгому, неловкому молчанию, если бы не Михеле.

– Так может отметим? – предложил он. – Ведь создание ПРЕМИАЛЬНОГО купажа – это же такое событие! – ввернув услышанное однажды от отца заумное словцо, объяснил он недоуменно посмотревшим на него взрослым. – Папка говорил, что если совсем чуточку, – показал он пальцами, какую чуточку, – то по большим праздникам и мне можно!

– Вот папка пусть тебе и наливает, умник! – фыркнул Дэвид. – Хотя идея хорошая! Рэй, Джулия, сеньор Бентивольо, вы как насчет того, чтобы отметить создание ПРЕМИАЛЬНОГО купажа, – сымитировав торжественные интонации подателя данной идеи, предложил он.

– Я с удовольствием! – поддержал идею целитель.

– А я, пожалуй, пас, – извиняющимся тоном заметила Джулия. – Если вы не против, я пойду прилягу… Устала. Да и голова болит… – добавила она слабым, тихим голосом, приложив тыльную сторону ладони ко лбу.

– Конечно-конечно! – закивал головой Дэвид и хлопнул себя по лбу ладонью: – Совсем из головы вылетело! После того, что вы пережили, дорогая! Вам давно уже нужно быть в постели! Сеньор Бентивольо, Стефано! – обратился он к целителю. – Вы не против, если мы перенесем дегустацию на вечер? Я хотел попросить вас осмотреть Джулию.