– Как раз собирался, – насмешливо блеснув глазами, уведомили её, забирая бокал из её пальцев.

Виктория, сузив глаза, исподлобья посмотрела на держащего в руках бокал мужчину и потребовала:

– Ну?

Ей в ответ усмехнулись и качнули вино в бокале, насытив его кислородом. Затем медленно, очень медленно, явно действуя ей на нервы, поднесли бокал к губам.

Поняв, что опять краснеет, Виктория деланно раздраженно закатила глаза.

Рэй тем временем позволил вину прокатиться на языке, наслаждаясь его богатым вкусом и мысленно соглашаясь, что оно всем хорошо, но чего-то всё-таки не хватает.

Нахмурившись, он задумчиво спросил:

– Что тут ещё кроме Калариса, Альберы, Маренго и Филариса? И какие пропорции ты использовала?

– В этот раз я увеличила содержание Альберы до тридцати пяти процентов, Маренго и Филариса взяла по пять и добавила пять процентов Рафелиса, – ответила Виктория, протягивая ему блокнот, в котором были записаны пропорции также и всех остальных «забракованных» её за последний час купажей.

Рэй внимательно изучил записи затем задумчиво прошелся взглядом по выстроенным на столе промаркированным пробиркам. Почесал затылок, взял в руки не промаркированную пробирку и исчез в глубине погреба.

Виктория нахмурилась и сузила глаза.

– Но здесь есть всё, что и там, разве нет? – бросила она ему вслед. И при этом в тоне её были не только вопрос и недоумение, но и подозрение и обвинение.

Рэй повернулся и, подняв вверх руки, словно бы сдаваясь, заверил:

– Никакой нечестной игры! Просто хочу сделать тебе сюрприз!

Виктория уперла руки в боки и нахмурилась еще больше.

«Что он задумал?» – настороженно думала она, пытаясь вспомнить бочки с каким вином стоят в той стороне, из которой как раз раздавалась характерное журчание.

– Не знаю, любила ли я раньше сюрпризы, но просто, на будущее, больше я их не люблю! – ворчливо сообщила она возвращающемуся с наполненной рубиновой жидкостью пробиркой.

– Учту, – заверили её, плутовски усмехнувшись. – Тебя не затруднит, пока я сделаю несколько пометок, смешать 45% Калариса, 25% Альберы из расчета на 50 граммов?

– Не затруднит, конечно, – пожала плечами Виктория.

Рэй кивнул, мол, спасибо, и принялся, собственно, делать пометки, точнее расчет. После чего взял из её рук бокал и добавил в него буквально по капле Маренго, Филариса и Рафелиса. И только затем уже десять капель вина, которое принес с собой. Попробовал. Сам себе покивал и протянул ей бокал.

– Что скажешь?

Виктория осторожно, словно боялась, что он её укусит, взяла бокал, повернула, изучая насыщенный рубиновый оттенок напитка, жидкость которого мерцала в свете керосиновой лампы, одной из многих каким-то чудом, по мнению Виктории, уцелевших во время землетрясения. И чудо в самом деле было, ибо Сангедор-Луссильон пользовались только заговоренными лампами.

Решив, что о чудесности ламп она подумает позже, Виктория поднесла бокал к носу, закрыла глаза и медленно вдохнула аромат. Поразительно глубокий, многослойный букет вызвал невольную улыбку на её губах. Она открыла глаза и удивленно-одобрительно посмотрела на Рэя, мол, неплохо-совсем неплохо. Тот самодовольно ухмыльнулся, мол, а ты что думала? Я знаю своё дело!

Виктория закатила глаза и покачала головой.

Вслед за чем облизнув губы, поднесла к ним бокал и, прежде чем отпить, сделала то, что не нужно было делать: посмотрела на стоящего напротив неё мужчину! Который, чтоб его, неотрывно следил за каждым её движением, то есть, пристально смотрел на её губы!

Щеки и шею обожгло жаром. Сердце замерло. А во рту пересохло.

«Да что ж это такое!» – прикрикнула на себя мысленно Виктория и, судорожно отхлебнув вина, закрыла глаза, дабы, как говорится, с глаз долой из сердца вон!