Михеле на миг задумался, вспоминая видел ли он и Рэя тоже, затем вспомнил, что, кажется, видел.

– Да, – подтвердил он и тоном эксперта добавил: – Такое бывает! У меня так было, когда я с дерева свалился в прошлом году и башкой о землю так шмякнулся, что, клянусь Августином, я даже звезды увидел! А потом, как встал на ноги, вроде ничего… Даже голова не особо так, чтоб болела! Я ещё подумал тогда, что это хорошо, а то, если б сильно разболелась, мамке пришлось бы признаваться, а она у меня слишком беспокойная, сразу б в постель уложила б! А у меня рыбалка!

– Рыбалка – это серьёзно! – насмешливо прокомментировал Дэвид.

– А то! – с важным видом согласился мальчуган. – И не зря сходил! Я мамке трёх вот таких вот, – подняв вверх перед собой руки и развёл их на полметра, – форелей принёс. Ещё двух хариусов, чуть поменьше, правда! И одного голеца – здорового такого, толщиной в мою ладонь! А может даже и больше!

– А не заливаешь? – поддела его Джулия, которая, разумеется, увязалась следом. Ну а что ещё ей оставалось делать? Беда ведь случилась ни с чьим-то любимым, а с её! А значит, она должна быть не просто обеспокоенной, а просто-таки не находить себе места от переживаний! Вот и приходилось изображать «шило в жопе», в прямом смысле слова, чтоб его!

– Кто я?! – оскорбился Михеле. – Не верите, у мамки спросите!

– Я верю, – успокоил его Дэвид и поинтересовался: – И что же дальше было?

– Ниче хорошего, – тяжко вздохнул малец. – На следующее утро проснулся, а голову поднять с подушки не могу! И дышать тяжело, будто на груди каменюка тяжеленная лежит. И шум в ушах такой, что кроме него больше ничего и не слышал… И ещё тошнило, и рвало. Плохо было, короче, – с очередным тяжелым вздохом резюмировал он и авторитетно добавил: – И это ещё я легко отделался! Мне целитель так сказал. Сказал, что я вообще мог не проснуться! Представляете?

– Представляю, – пряча улыбку, кивнул Дэвид, поскольку полагал, что о настолько мрачных перспективах целитель предупредил мальца по просьбе матери. Беспокойство его несколько улеглось, что, впрочем, ничуть не убавило его решимости срочно «сдать» сына в руки целителя, который, к слову, довольно быстро их нагнал.

Правда, лишь для того, дабы, как и все остальные, узнать о том, что молодой падроне на винодельне был, но уже отбыл. Куда? А кто его знает? Вроде собирался вернуться в погреб с молодыми винами. Как выглядел? Да, вроде, нормально. А что?

– Да, так ничего, – махнул рукой Дэвид и уже развернулся чтобы снова отправиться в погреб с молодыми винами, но тут заговорил один из работников винодельни:

– Хотя, знаете, если подумать, то нервный он какой-то был, – заметил он. – Всё назад оглядывался!

– Точно! – поддержали его остальные. – Оглядывался!

– И задумчиво так смотрел несколько секунд назад, – поделился воспоминаниями другой работник, – а потом, когда опять поворачивался, удивлялся, почему это я молчу!

Пока Михеле искал Дэвида, а Рэй делал обход погребов и винодельни, Виктория увлеченно работала над купажом. Она оказалась права, замена Кьянти Каларисом дало именно тот эффект, на который она рассчитывала. Вино было прекрасно, но…

Она снова провела пальцами по краю бокала, вглядываясь в рубиновую жидкость. Позволила аромату купажа наполнить её сознание, мысленно перебирая каждый компонент, каждый оттенок вкуса.

– Нет, – в очередной раз отрицательно покачала она головой. – Чего-то всё-таки не хватает… Чего-то неуловимого, что отделяло «прекрасное» от «великолепного».

Она в очередной раз поднесла бокал к губам, сделала небольшой глоток вина, прокатила его по языку, смакуя его. Во вкусе всё было сбалансировано: фруктовые ноты, легкая кислинка, оно было многослойным и сложным, оно раскрывалось постепенно, как она того изначально и хотела, но… совершенством оно не было.