Эти же доводы заставили уступить и вторую упрямицу-дверь.

– Та твою ж мать! – были первые слова Лоренцо, как только он увидел открывшийся его взору погром.

– В точности мои мысли, – хмыкнул Рэй и тут же вскинул руку: – Стоп! Не говори мне имя того, кто ответственен за этот зал. Потому что, если я его узнаю, я его убью! А я не хочу из-за этого урода провести свои лучшие годы на каторге! Просто уволь его! Сегодня же!

– Просто уволь, – проворчал Лоренцо. – Легко сказать! Можно подумать я не человек! Я его, между прочим, тоже убить хочу!

– Ты старше и мудрее! И у тебя дети и жена, тебе легче сдержаться! – усмехнувшись, аргументировал Рэй. – Кроме того, я твой начальник! Так что, выполнять!

И Лоренцо выполнил.

И уже буквально через несколько минут упаковывающий свой чемодан Кристиан Эдгарсон получил от Фаба Корди телеграмму с текстом: «Мои хорошие друзья срочно нуждаются в келаре4 с самыми лучшими из возможных рекомендациями».

– Келарь! Им требуется келарь! – усмехнулся Кристиан. Удача сама идет им в руки!

На виноградниках и винодельнях, передаваемых из поколения в поколение, работа не просто переходила от отца к сыну – она была образом жизни и предметом гордости для всей семьи. Виноделы и виноградари испытывали глубокую любовь к своему делу и просто не представляли себе другой работы, поэтому пристроить со стороны даже просто разнорабочего уже было большой удачей, а тут целый келарь!

И на его счастье, у него был на примете келарь! Келарь, который вот уже пять лет успешно обворовывал винодельню, на которой работал, оставаясь при этом на самом лучшем счету у владельца этой самой винодельни. Просто настоящий талант!

Оливер, конечно, не очень будет счастлив оставить место работы, на котором для него всё так удачно складывалось, но у него не будет выбора.

Будь у Кристиана поблизости от Арканции на примете другой келарь, он бы и сам ни за что не стал бы трогать Оливера, который поставлял ему отменнейшие премиальные вина по цене ординарных.

Но, к сожалению, другого подходящего келаря у него на примете не было. А посему выбора не было: приходилось жертвовать Оливером.

Кристиан отложил чемодан в сторону и задумчиво взглянул в окно, за которым открывался вид на оживленную улицу, размышляя над тем, что, конечно же, правильнее было бы поговорить с Оливером лично, но на это не было времени. За те трое суток, которые у него заберет дорога, Сангедор-Луссильон успеют трижды закрыть вакансию.

– Придется телеграфировать, – пробормотал он. – А это след, который, если он проколется, может привести ко мне. Но по-другому никак.

В то время, как Кристиан Эдгарсон радовался своей удаче, Джулия фон Кастелло-Бьянки, наоборот, досадовала на несправедливость судьбы!

«Ну что стоило землетрясению начаться на полчаса позже, в то время, когда она уже была бы на винодельне! – думала она с раздражением. – В этом случае у неё был бы прекрасный повод случайно, например, подвернуть ногу, упасть и типа удариться головой, и остаться в замке не только на ночь, но и на неделю! Или, хотя бы, на полчаса раньше, когда она ещё не села в коляску!»

Но… проклятое землятресение началось, совершенно не подумав о ней! И о том, что её лошади могут взбеситься, свернуть с дороги и понестись с перепугу прямиком в озеро, в котором колеса коляски застрянут и она, истинная леди, не говоря уже о стоимости платья, окажется перед выбором: либо сидеть и ждать, пока кто-нибудь из тех, кому по силам будет донести её до берега, будет проезжать мимо, либо, поскольку её щупленькому вознице это явно был не по силам, выпрыгивать из коляски и добираться до берега самой.