– МакАртур! – крикнул сверху Дукат. – Я слышу, что вы уже встали. Поднимитесь ко мне!

Я, с полотенцем на шее, протирая заспанные глаза, вскарабкался по лестнице в стеклянный колпак. Дукат стоял перед окном, выпучив красные от недосыпа глаза.

– Смотрите!

Дрожащий палец уткнулся в окно. Я повернулся и увидел, что небо на востоке заполнило красное зарево. Его огненное полотно от края до края пересекала чёрная полоса.

– Вы моряк, МакАртур. Мне надо объяснять вам, что это значит?

Он повернулся ко мне, и я увидел, как сильно он постарел. Лоб покрыли морщины, каких я раньше не замечал, под глазами набрякли тёмные мешки. Подбородок, обычно тщательно выбритый, топорщился многодневной щетиной.

– Понимаю, сэр, – ответил я. – Вы мне поможете затащить лодку внутрь?

Уже к полудню грозовой фронт подобрался вплотную к острову. Плотные тучи заволокли небо, потемнело, почти как ночью. Из низких серых клубов в такое же серое море столбами били ослепительно белые молнии. Налетел шквал, и я услышал, как зазвенели стёкла в окнах маяка. Я только разложил еду, как вдруг Дукат схватил меня за шкирку и потащил наверх.

– Быстрее, Дональд, быстрее! – кричал он, впервые назвав меня по имени, и я, потрясённый такой неожиданностью, карабкался следом. – Там, где яркий свет, мы в безопасности!

Только я взлетел за ним на самый верхний этаж, Дукат захлопнул крышку люка.

– Помогите мне, МакАртур, не стойте столбом!

Он пытался сдвинуть с места огромный рундук, забитый запасными линзами. Я упёрся рядом и, совместными усилиями, мы кое-как затащили его на люк.

– Дукат, чёрт возьми! – закричал я, забыв про субординацию. – Что происходит?

Он посмотрел на меня безумными глазами и сказал:

– Надеюсь, это их задержит.

– Кого их?

Не отвечая, он сел на пол, прислонившись спиной к основанию ацетиленовой горелки и достал револьвер. Прокрутил барабан и прицелился в сторону люка. Удовлетворённо кивнув, высыпал из кармана горсть патронов и выставил их в ряд между широко расставленных ног.

– Мистер Дукат, с вами всё в порядке? – спросил я, с беспокойством заглядывая ему в глаза.

– Зажигайте чёртов фонарь, МакАртур. Никто вас от служебных обязанностей не освобождал! – рявкнул он и продолжил расставлять перед собой золотистые патроны.

Все мои попытки выяснить хоть что-то не увенчались успехом. Дукат выглядел совершенным безумцем. Мои вопросы он пропускал мимо ушей и упрямо избегал смотреть мне в глаза.

Буря снаружи разыгралась не на шутку. Порывы ветра бросали потоки воды в окна, и толстое стекло прогибалось и звенело под их ударами. От линз за моей спиной шёл нестерпимый жар. Я чувствовал, как закипают мои мозги. Какое-то время я пробовал сидеть, как Дукат, прислонившись к основанию ацетиленовой горелки, но прохладней там не было. Поэтому я слонялся вокруг неё, подныривая под концентрированные лучи света, плотного настолько, что я мог бы потрогать его руками.

Дукат, казалось, ничего этого не замечал. Он сидел на полу перед выставленными в два ряда патронами. Револьвер с взведённым курком лежал под его правой ладонью, стволом к забаррикадированному люку. Дукат молчал. Яркие лучи света делали тьму между ними почти непроницаемой, и я видел только его ноги в потрёпанных башмаках в паре ярдов от забаррикадированного люка.

Опасаясь, что очередной шквал разобьёт стекло и обрушит на меня поток осколков, я перебрался к западной стороне и выглянул в окно. Контраст между светом и тьмой был таким резким, что я почти ослеп. Прикрыв по бокам лицо ладонями, я застыл, прижавшись к приятно прохладному стеклу. Постепенно глаза начали привыкать. Абсолютно однородная темнота запестрела светлыми и тёмными пятнами, я понял, где заканчивается берег и начинается море.