Наверняка врет. Даже если по доброте душевной, сам себя обманывает. Если у Урсулы Вермъер и есть повод поминать меня добром, то хотеть видеть – вряд ли.
Но Харальд смотрел с такой надеждой, так искренне уговаривал поехать к нему в Мёнлус, что я вдруг сам понял: соскучился по единственному за всю жизнь другу смертельно. Мало, мало нам остатка сегодняшнего дня и чего там перепадет от завтрашнего, тем более сколько-то от этого времени сожрут дела караванные. Вот неделя – это подходяще. Не рухнет за это время городской архив, никому он, кроме меня, и не нужен. Зато притащу с востока хеску ректору очередные сведения для энциклопедии, которую пишут в Университете, мне еще и спасибо скажут. Вот только дома… Совсем ведь недавно вернулся…
– Да понимаешь, мне теперь вроде как отпрашиваться полагается.
– У сестры? Ты ж сам говорил, Хельга добрая, отпустит.
– У жены…
– Так ты женился?! – Харальд аж снова встал на месте, зато я пробежал вперед шага два, с такой силой друг на радостях хлопнул меня по плечу. – На Герде?! Вот это, брат, дело! А чего венчальное кольцо не носишь?
– Хельга не велит. Все, понимаешь, так получилось, что клятва и венчание были, а свадьба – нет. Теперь вроде как тайный брак. До лета, тогда отгуляем. Ты, кстати, помнишь, что приглашен?
– Еще повод встретиться. А говоришь – я умудрился! Чего стоим, веди знакомиться!
Харальд и Герда друг другу понравились. Я понял это по тому, как они улыбнулись, когда ладошка моей радости утонула в мягких лапах Вермъера, и как потом посмотрели на меня.
«У тебя хороший друг».
«Славную девушку отхватил, молодец!»
Милые люди, обладающие бесценным даром сразу вызывать симпатию и сохранять эти любовь и доверие очень долго, может быть, до конца жизни.
А Харальд, едва познакомившись, тут же начал заманивать Герду с нами в свой замок.
– С верхушек холмов близ Мёнлуса уже сошел снег. И, – Вермъер многозначительно улыбнулся, – думаю, там расцвели цвалы.
Как знал, змей, чем прельстить усердную и любознательную служительницу оранжереи. Глазки у Герды разгорелись, она чуть не приплясывала на месте, так хотелось ей увидеть воочию цветущие цвалы.
– Ой, Ларс, давай поедем! Поедем, поедем, поедем, поедем!
А что меня уговаривать? Я и так согласен.
А Харальд времени зря не терял, он уже и начальника оранжереи этими цвалами охмурил. Добрейший хеск Брум слушал излияния хитрого купчины завороженно, чуть ли не раскачивался в такт словам, будто жертва Горбатого Дудочника, а потом не просто отпустил Герду со службы, а чуть ли не приказал ей отправиться в Мёнлус за вожделенными семенами. Клятвенно пообещав привезти еще и засушенный образец интересного растения, мы пошли домой.
Как и следовало ожидать, солидный, приятный в общении, а главное (с точки зрения Гудрун) – упитанный (значит, в замке Мёнлус живут не нищеброды и бездельники, а приличные люди!) Харальд произвел на семью наилучшее впечатление. В гости к нему нас с Гердой отпустили без всяких сомнений.
Вермъер жутко сожалел, что нельзя прихватить с собой абсолютно очаровавшего его Вестри. Но Урсула терпеть не может собак, а значит, ни одна из них не имеет права приблизиться к замку Мёнлус ближе чем на станд. Так что у нас, играя с Вестри и угощая его, Харальд отвел душу. А пес размахивал хвостом, пританцовывал и лез целоваться. Смотреть на этих двоих было одно удовольствие.
Так что все сложилось наилучшим образом, и на следующее утро, солнечное и свежее, мы трое отправились в замок Мёнлус. К другу.
Глава 2
Сам не знаю почему, но когда речь заходит о замках, мне представляются не воители, защищающие цитадель, а женщины, там живущие. По лестницам и коридорам сложенного из холодного камня кряжистого Къольхейма могут ходить уроженки северо-запада, сероглазые и русоволосые, спокойные, неторопливые, чьи руки привычны и к пяльцам, и к книжным страницам, и к ружейному прикладу. Хейм Рёнкюст – прибежище «корабельных жёнок», чьи лица и фигуры выточены морскими ветрами, а в жилах смешалась кровь всех народов, населяющих землю Фимбульветер; свободных и верных, любящих яркие одежды. Замок же Мёнлус, похожий на картинку из книги сказок, требует себе принцессу, если не родом, то обликом. Такую, как встретившая нас на пороге Урсула.