– Никогда-никогда, кто бы спорил, – убийственно заявил Лёнька. – Перечисляю факты: письмо передала Ольга Витальевна, хотя на конверте означено: «лично в руки», к журналистам за стол подсела Ольга Витальевна, историю про изнасилование тоже Ольга Витальевна рассказала.

– Он врёт! Перевирает! Иринка, не знаю зачем ему это нужно, но, послушай…

– Действительно, послушай, милая, – мягко согласился Лёнька, – самое интересное впереди. Я не зря спросил про мента. Ведь про эту историю она за столом не упоминала. Выходит, уже после того как я увел тебя в кабинет, она не торопясь поведала её Василию.

– Ничего подобного! Я сразу же ушла! У меня же фингал под глазом!

Насколько я знаю Ольгу, она на самом деле не стала бы находиться с фингалом на людях.

– У меня на этот счет другие сведения. По крайней мере, четыре свидетеля, а также записи с камер видеонаблюдения, могут подтвердить, что после того, как мы с Ириной ресторан покинули, вы, уважаемая, всё ещё находились в зале и о чём-то мило с журналистом беседовали.

– Конечно, свидетели! Да это же твой ресторан! У тебя там все схвачено! Свидетелей может набраться и десять штук!

– Согласен, но против одного вы, Ольга Витальевна, возразить не сможете – историю про мента и носки знали только вы и Ирина. Она её не рассказывала, выходит, вы. Или вы будете утверждать, что господа полицейские сами свой позор прессе сдали?

– Слушай, ты… – злобно заявила подруга, хотела сказать что-то оскорбительное, но под Лёнькиным взглядом съёжилась и спросила: – Никак не пойму, зачем тебе всё это надо?

– Ни за что не догадаешься, – хмыкнул он и тут же на меня глянул. – Кстати, раз уж на то пошло, то и про изнасилование свое ты на всех углах не кричала, правда? Кто знал об этом, тот и запугивает анонимками – это же аксиома.

– Кто угодно мог знать! – взвилась подруга. – Ты вот, например. Узнал же про педофила.

– Не-е-ет, Ольга Витальевна, – весело протянул он, – про маньячка я стал выяснять после вашего рассказа, а нам надо тех, кто изначально знал. Теперь, понятно, пол города знает. Так вот, про изнасилование изначально знали совсем немногие, давайте прикинем: следователь, который вел дело, врачи, родственники остальных, убитых девочек, родители Ирины, она сама. Судья, прокурор опять-же. Ещё, возможно, случайные свидетели или соседи. Ну а теперь исключаем: родителям вспоминать об этом вряд ли приятно, врачи, следователи, судьи и прокуроры в силу профессии не болтливы, с соседями, ясно, все наоборот, но и здесь вот какая шутка выходит! Преступления-то произошли не в нашем славном городе, а в области, к нам уважаемая Ирина Николаевна не так давно переехала. Предположим, случайный человек знал, что Ирина была жертвой маньяка – и что? Он плетётся за триста километров в областной центр, чтобы что?! Просто её попугать? Глупости! Для того, чтобы совершить такую прогулку надо иметь веские – очень веские – основания, или тогда уж не совершать её вовсе! Другое дело глупая бабья месть, коей является дурацкая анонимка…

– Да кто угодно мог письмо передать! Курьер его принёс, молодой парень!Проще простого в наше время курьера нанять.

– По службе, осуществляющей доставку, парня вполне можно вычислить… Да и был ли мальчик, Ольга Витальевна?

– Был.

– Оль, а ведь правда, – севшим голосом пробормотала я, – об изнасиловании в этом городе зала только ты.

– Да я никому не говорила! Даже Стаське! Ну… то есть… до ресторана! Ир, поверь мне.

– Уже, – кивнула я, подходя к своему столу и забирая из него кое-какие вещи – загранпаспорт, косметичку, пару нужных визиток.

– Что уже? – опешила Ольга.